Ненужная истинная дракона. Хозяйка Солнечного поместья - Адриана Дари

— Вы не сможете ничего доказать! — визжит Августа. — Мои слова были извращены, а доказательств у вас нет.

— Свидетельские показания представителей власти не подвергаются сомнениям, — пожимает плечами Вард.

— Да, — огрызается мачеха. — Но их здесь нет.

— К вашему неудовольствию есть, — из тени деревьев появляется… Тарден. — И у меня будут отдельные вопросы по поводу… того самого дракона.

Когда я вижу Ариона и его поддерживающий взгляд, сердце пропускает удар, а в груди разливается тепло. Я-то надумала себе, уже даже почти обиделась. А он тут… Рядом. Поддерживает.

Еле сдерживаю себя от того, чтобы кинуться к нему на шею.

На лице Августы застыл уже неприкрытый ужас. Все красные пятна резко белеют, а бесполезный веер вываливается из пальцев.

Тарден кивает кому-то снаружи беседки, и в нее входят… два слуги: со шрамом и тот, что толкнул Эльтерию, а я все не могла вспомнить его имени. И только сейчас начинаю понимать, что они мне напоминают тех самых рабочих, что приколачивали вывеску на въездную арку. Так это — люди Ариона?!

Фон Ляхтен пытается незаметно выскользнуть из беседки, но его тут же перехватывают.

— Не спешите, нор фон Ляхтен. Ваш дом в Валероне все равно в настоящий момент как раз обыскивают и с пристрастием изучают все ваши документы, — добавляет Тарден, кивая своим людям.

— Но уже за один подлог и принуждение, — вступает в разговор господин Эндор, вы попадаете под санкционный суд нотариального совета. — Я не ожидал, что в Валероне проблема не только с продажными врачами, но и с нотариусом.

— Вы не представляете, сколько там еще проблем, — чуть слышно произносит Арион.

Я наблюдаю, как мачеху и нотариуса уводят, и только сейчас позволяю себе выдохнуть. Августа оборачивается и бросает на меня полный ненависти взгляд:

— Ты... ты всё это подстроила! Но как? Ты же пила мои капли!

Я улыбаюсь:

— Возможно, дурочка Адалия на самом деле не такая уж и глупая?

Её крик ярости эхом разносится по саду, распугивая ночных птиц. А я думаю о том, что теперь, наконец, смогу управлять поместьем без оглядки на "заботливую" мачеху.

Из притихшей толпы доносится громкий всхлип. Эренция, дрожа всем телом, от потрясения. Я понятия не имею, насколько она была в курсе всех дел мачехи, и как она теперь будет жить.

Арион кивает Варду, и тот уводит сводную сестру Адалии в особняк.

— Прошу прощения, господа, — я поворачиваюсь к гостям. — Надеюсь, этот неловкий момент не испортил вам вечер окончательно? В любом случае предлагаю вам пройти в дом и продлить вечер приятной музыкой, нашими угощениями и изысканным вином. Я скоро к вам присоединюсь.

Рина уводит гостей к особняку. А я прислоняюсь к столбику беседки.

Полагаю, что временно это представление всколыхнет тихий провинциальный мир и даст много поводов для обсуждения. Но в любом случае обо мне пойдет молва дальше, а прием, как ни крути, все равно будет ассоциироваться с необычными угощениями и новым ароматным маслом. Всё реклама.

Может, даже будут сочувствовать бедной сиротке, у которой хотели отобрать все, даже жизнь. Впрочем, это уже и не особо важно.

Только сейчас понимаю, насколько была напряжена и взволнована все это время. Сейчас словно резко кончается заряд и очень хочется просто пойти спать.

— Потрясающее представление, — тихо говорит Тарден, подходя ко мне. — Хотя я немного волновался, когда она достала яд. Думал, вдруг решить сразу влить в тебя

— Я тоже, — признаюсь я, когда он заключает меня в свои объятия. Но всё получилось даже лучше, чем мы планировали.

Я прислоняюсь ухом к груди Ариона, слушая, как стучит его сильное сердце, чувствуя, его горячие руки на своей спине. А потом поднимаю голову, и он тут же ловит мои губы, накрывая их сладким, неспешным поцелуем.

— Я обещала гостям присоединиться к ним, — оторвавшись на миг, шепчу я.

— Обязательно, — с хитрой усмешкой отвечает он. — Когда я отпущу.

Глава 81

Бальный зал постепенно пустеет. После представления в беседке некоторые гости поспешили откланяться, но те, кто остался, кажется, прониклись ко мне ещё большей симпатией. Особенно после того, как я, вернувшись в зал, продолжила вечер как ни в чём не бывало, словно разоблачение убийцы — обычное дело для провинциального бала.

— Нира Адалия, — герцог Норберт подходит ко мне с бокалом вина, — позвольте выразить своё восхищение. Не только вашими деловыми качествами, но и... стойкостью характера. Кто бы мог подумать, что тут, вдалеке от двора могут кипеть такие интриги.

— Благодарю, ваша светлость, — улыбаюсь я, ловя взглядом Тардена, который разговаривает с графом, фамилию которого я забыла. — Надеюсь, это не помешает нашему сотрудничеству, если такое потребуется?

— Чтобы я отказался от такого сокровища, как ваше масло? Я стар, но не глуп, — он поднимает бокал. —  За вас, очаровательная хозяйка этого удивительного поместья!

Но к полуночи поместье покидают последние гости. Каждый из них с улыбкой и со словами, что приехали из любопытства, но получили удовольствие и… желание обзавестись выгодными связями.

Граф Эрхард настаивает на скорейшей отправке пробной партии масла его поварам в поместье, а герцогиня Мелания приглашает меня погостить у нее.

Вернувшись в дом, краем глаза замечаю, как Рина о чём-то тихо беседует с Лирой. Обе выглядят уставшими, но довольными. Харрис стоит рядом, поддерживая тетушку Ли, которая отчего-то нервничает, как будто Рина в чем-то убеждает.

Эренцию нахожу в гостиной, бледную и потрясенную. Она сидит, неотрывно глядя на пламя в камине и, кажется, дрожа. Лидия сидит рядом с ней, словно переживая, что Эренция может что-то натворить.

Я киваю Лидии и отпускаю, давая понять, что справлюсь тут.

— Ты как? — подхожу к сводной сестре Адалии и присаживаясь в кресло напротив.

Она поднимает на меня заплаканные глаза, обнимая себя руками. Ее платье, кажется, еще больше повисло на ней, а на щеках блестят слезы:

— Я... я правда ничего не знала, — всхлипнула она. — Мама... она всегда говорила, что ты неизлечимо больна, и мы все деньги тратим на твое лечение. А я злилась… Дура… Все думала, как ты мне надоела со своим вечно бледным лицом и жалостливыми глазами.

— Я не могу сказать, что безоговорочно верю тебе, — вздыхаю я. — Ты никогда не пыталась вступиться за