Ядовитый Шиповник - Мария Морозова

– Да, – кивнул ван Соэнгард. – Браслеты нужно снять. Но сделать это сейчас можете только вы. Все остальные серьезно рискуют попасть под ментальный удар.

– Вообще, это удивительный феномен, - заметил ван Бастен, задумчиво рассматривая ван Эльста. - И сейчас я говорю не о расщеплении личности. Такие случаи менталистика прекрасно знает и без Герта ван Эльста. А вот то, как его дар работает…

– Он сумел одурачить всех наших наблюдателей, - с досадой поморщился ван Соэнгард. Кажется, ему до сих пор было неуютно от того, что если бы не Флор, то на счету Садовника стало бы пять жертв. - И ни один из стандартных артефактов не помог защититься. Единственное, что сработало, это ваша сила, Хелесар.

– И было бы очень интересно этот феномен изучить, - пробормотал себе под нос ван Бастен. Его взгляд переместился на принца. - В конце концов, это может стать полезно. Новые грани менталистики – новые грани защиты.

– Хорошо, – вздохнул Хелесар. - Я проведу допрос. И помогу разобраться… с феноменом.

Он не видел причин отказываться, понимая, что это действительно может быть важно. Поэтому, дождавшись, пока мужчины отойдут на безопасное расстояние, шагнул в допросную. Герт ван Эльст встретил его спокойным взглядом.

– Доброе утро, - поздоровался Хелесар, устраиваясь за столом напротив арестованного. - Вы знаете, по какой причине находитесь здесь?

– Мне объяснили, – как-то устало вздохнул Герт. – Потому что Садовник – это я.

– Вас это словно и не удивляет.

– Я… – он запнулся. – Я ничего не помню об этом. Но догадывался…

– Догадывались?

– Потому что меня мучили мигрени. И самые сильные приступы с провалами памяти случались именно в те вечера, когда случались убийства. – Герт поморщился, отводя глаза, и потер лоб. - Наверное, стоило сразу пойти к менталистам или… или сюда. Вот только мне не хватило духу. И… я готов ответить за это.

Хелесар склонил голову, внимательно рассматривая ван Эльста. В его поле зрения наследник древнего рода попадался редко. Тихий, спокойный парень, увлеченный рисованием, он не встревал в скандалы, не ввязывался в нехорошие истории и привлекал чужое внимание только своим творчеством. Даже в последние недели, когда Садовник нагонял ужас на улицы Уэрты, Хелесар не заметил в этом человеке ничего неожиданного. Что ж, он тоже не был совершенен, несмотря на подкованность в интригах.

– Мне нужно провести допрос, – произнес Хелесар. - Без блокировки магии. Будет лучше, если вы не станете сопротивляться. Не мне сопротивляться. Ему…

– Понимаю. - Герт без возражений протянул руки. – Делайте, что нужно.

Коротки щелчок – и блокираторы свалились с запястий. Лицо парня сразу как-то неуловимо изменилось, став бледнее, острее. Хелесар подобрался.

– Ну вот, вы меня поймали, - проговорил ван Эльст спокойно. - Хотя чему я удивляюсь? Рано или поздно все должно было закончиться.

– Садовник? – коротко спросил Хелесар.

– Глупое прозвище, - скривился парень. – Но плевать. Да, Садовник. И вы правильно догадались. Нет магии, нет меня.

– Что ты такое?

– Я – ненависть. – Он пожал плечами, откинувшись на спинку неудобного стула. Бледное лицо не выражало ровным счетом ничего. - Я – боль, обида, жажда мести. Все то, что любовно взращивала в своем сыне Коринна ван Эльст. Честное слово, после ее смерти я изо всех сил старался не мешать нам с Гертом жить, вот только одна самовлюбленная дрянь, попавшаяся на нашем пути, - и все пошло под откос. Зная о том, что где-то рядом существуют женщины вроде Коринны, оказалось невозможно себя контролировать.

– Кристобаль ди Мерген, верно?

– Да. А потом и остальные. Впрочем, наверняка Флор вам уже все рассказала.

– Верно.

– Ведь их так много, – сказал ван Эльст, немного помолчав. - И я не собирался останавливаться. Я был просто не способен остановиться, пока рядом оставался кто-то из этих красивых, но опасных цветов.

– Вы могли попросить помощи, - заметил Хелесар.

Сейчас, как и Φлор, он не мог не сочувствовать этому человеку. Безумие беспощадно. Оно не щадит ни своего хозяина, ни окружающих. И может быть сильнее всяких моральных принципов и установок. Виноват ли Герт ван Эльт в том, что сделал? Безусловно. Вот только проще от этого не становилось.

– Мог, - спокойно признался Герт. Или тот, кто сейчас говорил от его лица. - Но не стал. Испугался, наверное. Всем нам хочется жить. Вот только я даже рад, что вы все же сумели меня поймать.

– Почему?

– Устал. Кажется, я разрушаю сам себя. И ничем хорошим это бы не закончилось. Так что спрашивайте, Ваше Высочество. Отвечу без всяких уверток.

Хелесар кивнул и активировал записывающий кристалл. Ему тоже хотелось покончить со всем этим побыстрее.

***

В Королевском ботаническом саду было хорошо. Тихо, спокойно, особенно если уйти подальше от аллей или забиться в самый дальний угол оранжереи. Сад помогал отвлечься, занять себя делом и не думать об истории, которая потрясла всех.

Уэрта гудела. Поимка Садовника стала главной новостью на несколько недель вперед. Ее обсуждали на улицах, в ресторанах, светских салонах. А вот я постаралась отстраниться. Не хотелось говорить об этом ни с коллегами, которые тоже не могли понять, как Герт ван Эльст превратился в убийцу, ни с мамой или братом. Благо, никто не настаивал.

Настоящим спасением стал Хелесар. Вырываясь из водоворота дел, мой мужчина приходил ко мне в сад, стараясь не попадаться никому на глаза, забирался в окно спальни вечером, каждый день присылал букеты из полевых цветов. Мы не говорили о делах, не обсуждали новости. Просто болтали, узнавая друг друга, или целовались в свое удовольствие. И постепенно меня отпустило. С плеч словно свалилась огромная тяжесть, улыбка снова стала искренней, а на глаза не наворачивались слезы, когда я рассматривала нарисованные Гертом открытки.

Тем более, хорошего в моей жизни тоже хватало. Лесс ван Ноблин одобрил статью о симбиозе чернокорня и грибов. Амелия и Эрик официально объявили о помолвке. Мы получили от папы письмо о том, что они с Дирком возвращаются через две недели, а не через полгода, как собирались. И только один вопрос оставлялся открытым. Что же за косточку подарил мне Хелесар?

Неизвестное современной ботанике растение уже походило на деревце, вымахав на целый метр. Оно ветвилось, образуя красивую крону, его кора серебрилась, а продолговатые листья казались полупрозрачными. Интуиция