Аромагия. Книга 1 - Анна Орлова

Через месяц после смерти Фиалки я попросила знакомую хель передать записку Матери ее поселка. Став для вида смирной и тихой, я напряженно ждала ответа…

Хель отреагировали быстро: Ингольва повысили в звании от капитана до полковника и перевели в Ингойю, сопроводив приказ дарственной на дом и распоряжением о моей практике аромага. Для Ингольва такое назначение было давней и почти несбыточной мечтой, но обстоятельства ее осуществления его крайне уязвили. Он получил все только благодаря мне – и моему неподчинению его прямому приказу. Этого муж мне так и не простил. Тогда между нами будто что-то сломалось. А через несколько месяцев по приезде в Ингойю я впервые узнала о его измене…

Вокруг все плыло, подергиваясь дымкой, и только серьезное лицо Петтера виделось отчетливо. Странно, я ведь совсем немного выпила, не больше двух бокалов, отчего же так опьянела?

– И еще я решила, что больше детей у нас не будет… Сегодня ровно два года с того дня, как… – И попросила, протягивая ему бокал: – Налейте мне еще вина, пожалуйста.

Язык не заплетался, только голова кружилась, и отчаянно хотелось спать.

– Хватит. – В тоне мальчишки сквозила такая непреклонность, что я поневоле усмехнулась.

Он решительно отобрал у меня бокал и от греха подальше спрятал бутылку. Теперь от него воняло дегтем – отчаянием и бессильной злостью – горько, неприятно, пронзительно.

С трудом удерживаясь на ногах, я добрела до окна, распахнула его и подставила лицо ледяному ветру. Откуда-то раздавался веселый смех, в темном небе взрывались фейерверки, пахло жареным мясом и пирожками…

Боги, милосердные мои боги, как же мне было больно!

А снег падал и падал на Ингойю, как белый пепел моих надежд и моей любви…

Добраться до дома мне помог Петтер, который с рук на руки сдал меня Уннер.

Уже шагнув к лестнице, я обернулась, вспомнив, что так его и не поблагодарила.

– Петтер! – позвала я.

– Да, госпожа Мирра? – отозвался он, и его улыбка вдруг засветилась пронзительной нежностью.

– Спасибо! – вымолвила я, преодолевая попытки Уннер увлечь меня наверх, к спальням.

– Пожалуйста, – только и ответил он.

Пахло от него так восхитительно, смолисто-ладанно, что у меня вдруг посветлело на душе.

Ладан – это прохладная ладонь на горячем лбу, стакан чистой воды в угаре тяжелых мыслей. Когда обидно до слез, когда мучают сомнения – он протянет руку, вытрет слезы со щек, утешит…

Голос Уннер заставил меня отвлечься от смакования замечательного аромата.

– Я отведу госпожу наверх и спущусь к тебе! – резко проговорила она, обернувшись к Петтеру.

От нее повеяло неприятным, до слез резким запахом горчицы.

Я сделала вид, что ничего не заметила. Надо признать, у Уннер были причины ревновать.

– Хорошо, я жду, – тихо пообещал мальчишка.

В ярком электрическом свете лицо его казалось усталым и как будто потухшим…

Разумеется, на следующий день я проснулась не в лучшем настроении. Пришлось накапать смесь масел грейпфрута, розмарина, фенхеля и можжевельника – лучшее средство в таких случаях. Надо сказать, аромат у него своеобразный, зато мертвого на ноги поднимет!

Однако чувствовала я себя по-прежнему дурно и болтовню Уннер пропускала мимо ушей. По ее словам, вчерашнее свидание удалось на славу, вот только слушать подробности о нем я не желала…

Спохватилась я, лишь заметив, что Уннер как-то странно на меня косится, и заставила себя вернуться к реальности.

– Что случилось? – спросила я, встретившись с Уннер взглядом в зеркале.

Она отвела глаза и уронила щетку, которой как раз меня причесывала.

– Ничего, – пробормотала она, кусая губы. – С чего вы взяли?

– Уннер, – усмехнувшись, я потянулась к баночке с медовым бальзамом для губ, – даже если у меня были какие-то сомнения, ты только что их полностью развеяла.

– Петтер… он переезжает к нам! – сдалась она, снова берясь за щетку.

Я поморщилась – она слишком дергала меня за волосы (видимо, от волнения) – и уточнила:

– Ингольв велел Петтеру переехать в наш дом?

– Да! – подтвердила она, почему-то не слишком радостно. – До казарм далеко, господин Ингольв сказал, что так неудобно.

– Понятно, – задумчиво проговорила я, перебирая разложенные на туалетном столике безделушки.

Ингольву даже в голову не приходило поселить у нас своего предыдущего ординарца. Он все больше привязывался к Петтеру, надо думать, видя в том именно такого сына, о котором всегда мечтал: сильного, упрямого, порывистого.

Впрочем, Петтер ни в чем не виноват, да и Ингольв, по большей части, тоже. Просто я – совсем неподходящая жена для моего мужа, и с этим ничего не поделаешь…

За столом обнаружился только мой свекор, уныло ковыряющийся в тарелке с яичницей.

– Здравствуйте, господин Бранд! – Я вежливо улыбнулась. – А где Ингольв и Петтер?

– Откуда я знаю? – буркнул в ответ он, обжигая меня неприязненным взглядом и запахом рыбьего жира. – Ушли куда-то.

На этом светская беседа за завтраком закончилась…

Вчерашний снег уже почти стаял, небо взбухло грозовыми тучами и лениво поливало землю дождем. И темно, как в сумерках. Лужа у крыльца разлилась морем – от порога до порога, так что пришлось, передернувшись, шагнуть прямо в воду.

Брр, ну и погода! Лучше бы я осталась в постели, но вдруг кому-то именно сейчас потребуется помощь аромага?

Придерживая одной рукой намокшие юбки, я распахнула дверь «Уртехюса» и пыталась нащупать свечу. Подводить электричество в эту часть дома свекор отказался наотрез, сославшись на непомерные расходы. Разумеется, при этом он «позабыл», что аромагия приносила весьма солидный доход.

Отпереть дверь в полумраке приемной – задача не из легких.

«Йотун!» – выругалась я себе под нос, не обнаружив спички на привычном месте. Разумеется, приличной даме не полагается говорить таких слов, однако при таких обстоятельствах мало кто от них удерживается!

Я принялась шарить по журнальному столику в поисках коробка. Гладкость лакированного дерева, ажурная шершавость кружевной салфетки… и тут мои пальцы нащупали что-то такое, отчего сердце мгновенно подпрыгнуло к горлу. Шелковистое тепло кожи. Следом послышалось тихое шипение.

Долгую минуту я боялась пошевелиться, но это не помогло: шелест потревоженного воздуха, и мое запястье будто обожгло болью.

Судорожно дернувшись, я прижала к груди пострадавшую руку и закричала. Собственный крик звенел в моих ушах, перед глазами все плыло, и полутьму расцвечивали цветные пятна.

Когда кто-то схватил меня за плечи, я едва не потеряла сознание.

– Тише, – попросил мужчина, без труда меня удерживая. – Не бойтесь, Мирра, это же я.

Знакомый, словно шелковистый, голос и древесный аромат подействовали на меня, как слоновья доза успокоительного.

– Исмир, – всхлипнула я. – Меня укусила змея!

И передернулась, не в силах скрыть омерзение. Вонючий ужас накрывал с головой, и только