Позор рода Фавьен. Хозяйка Пурпурной крепости - Лина Калина

Под копытами моей лошади глухо стучит камень.

Над головой — старая арка, вздымающаяся к небу, как зубы древнего зверя.

Крепость уже близко. Она словно срослась с горой, не построена, а вырублена прямо в скале.

Громада из потемневшего камня, обвитая чем-то чёрным — будто сгоревшие лозы всё ещё цепляются за стены. Башни осели, некоторые крыши обвалились, часть бойниц зияет пустотой.

Я сглатываю.

Взгляд сам тянется вверх — к одной из башен. К той, что возвышается над остальными, будто хочет достать облаков. Узкая, вытянутая, непропорциональная — словно её достраивали в горячке.

Ага. Самая высокая точка.

Я оцениваю её, как оружие: взглядом, дыханием, инстинктом.

Да. Подойдёт. Для инициации.

Если только… если только я пойму, как разбудить магию.

Инициация. Слово красивое. Почти священное. Для тех, кто родился с драконьей кровью, это не просто ритуал. Это граница между телом и сутью. Между тем, кто ты есть, и тем, кем мог бы стать.

Когда я только попала в тело Аэлины, этот мир казался чудовищным. Всё в нём: кровь, принадлежность к роду, ритуалы — отталкивало.

Инициация? Тогда я считала её варварством. Прыжок в пропасть, чтобы проснулась магия? Безумие!

А сейчас…Сейчас я почти привыкла быть драконицей. Почти.

Может, в этом и причина?

Может, магия спит потому, что я — не она?

Может, настоящая Аэлина уже прошла бы свою инициацию.

А я просто… мешаю.

Нет. Должен быть шанс.

Когда-то, много веков назад, мы умели обращаться в драконов. Взмахнуть крыльями, извергнуть пламя, подняться над землёй — это было так же естественно, как дыхание. Магия была с нами с рождения.

Но теперь всё иначе.

Остались лишь драконьи крылья, которые выглядят как чистая магия. И чтобы обрести их, нам нужен удар. Потрясение. Что-то настолько сильное, что способно встряхнуть кровь до самых глубин.

Мы называем это инициацией.

Для большинства это — прыжок. Буквально. С высокой башни, с утёса, с обрыва. Шагнуть в пустоту — в никуда — в надежде, что крылья раскроются.

Первый полёт. Грациозный?

Нет. Кровавый, слепой, часто смертельный. Но именно в падении — когда внутри всё кричит: «я не хочу умирать» — магия просыпается. Потрясение будит её, как пламя будит золото в горне.

И если повезёт — ты полетишь.

А если нет…

Некоторые падают и разбиваются. Другие пытаются обмануть инстинкт.

Есть альтернативный способ. Близость с другим драконом. Но не с кем попало — только с тем, с кем отмечено высокое совпадение истинности.

Это больше, чем физическая совместимость. Истинность — это когда души двух драконов отзываются друг на друга, как зеркало на свет. Такие пары называют истинными.

Показатель истинности определяется в храме, с помощью артефакта. Чем выше процент, тем сильнее связь: магии могут слиться, чувства — усилиться, а потомство — стать по-настоящему одарённым.

Истинные пары чувствуют друг друга даже на расстоянии. А в моменты близости между ними магия переплетается, как нити из одного пламени. На миг открывается связь, в которой энергии текут свободно: ты отдаёшь часть своей силы и получаешь силу другого.

С Каэлем у нас низкий процент. Почти на грани допустимого. Но у него чистая кровь, а это важнее. Гораздо важнее, чем какая-то там истинность.

Но когда истинность высока, близость способна разорвать внутреннюю оболочку. Магия тогда вырывается наружу — через кожу, через боль, через желание. И нет нужды в прыжке. Инициация пройдена.

Но это опасно. В такие моменты драконица уязвима.

Говорят, первые сутки после инициации — самые хрупкие. Магия ещё не осела в крови, не признала тебя окончательно. Тот, кто рядом, может либо усилить её, либо украсть. Не каждый хочет, чтобы ты взлетела.

Я не хочу зависеть. Ни от чужих рук, ни от чужой воли.

Большинство выбирают полёт. И я выберу его. Если уж мне суждено умереть, пусть это будет в небе.

3. Крепость

Я прикрываю глаза и представляю, как ветер треплет волосы, как я стою на самом краю башни.

Внизу — иссушенное плато, растрескавшееся под солнцем.

Руки разведены в стороны.

Шаг.

Воздух захлёстывает грудь, звенит в ушах.

Сердце замирает, а потом… крылья.

Они должны раскрыться...

— И долго вы ещё собираетесь сидеть на лошади и пялиться на башню? — раздаётся холодный голос моего нового дворецкого.

Я вздрагиваю. Озадаченно моргаю.

Хранитель Рик стоит рядом, запрокинув голову, чтобы встретиться со мной взглядом. Лошади у него нет. Видимо, я и правда засиделась.

— Думаю, я имею право на минуту тишины, — сухо отвечаю, выпрямляясь.

— Минуту — да, — говорит он медленно. — Но вы, лиора, разглядываете башню уже десять.

— Похоже, вы забыли, как разговаривать с теми, кто выше вас по крови. — Я поднимаю подбородок.

— О, я не забыл. Ни на миг. Вы — чистокровка, — говорит он, как будто это диагноз.— Наследница крови. Девочка, которой стало скучно в Цитадели, и она решила поискать приключений на собственный зад.

Слова режут. Хранитель думает: я глупая, скучающая. Он совсем не понимает, через что мне пришлось пройти — и это бесит. По-настоящему. До жжения в пальцах. До желания врезать словом. Так, чтобы он хотя бы на миг потерял своё бесконечное самообладание.

— Слезайте, — требует Рик. — У нас нет времени ждать, пока вы налюбуетесь местными красотами.

— Я не подчиняюсь приказам слуги.

Он смотрит, прищурившись. И в следующую секунду его руки оказываются на моей талии.

Движение резкое, уверенное — хранитель буквально стаскивает меня с лошади.

Я не успеваю даже возразить, как уже стою на земле. Почти вплотную к нему. Его пальцы всё ещё сжимают мою талию.

Он держит крепко — будто испытывает.

Я не отстраняюсь. Ни шага назад.

— Вы всегда задираете собеседников, когда скучно? — Его глаза вспыхивают, будто золото на солнце — ярко, почти обжигающе. — Или сейчас — потому что хотите, чтобы я вас заметил?

Я выпрямляюсь. Голову приходится вскинуть — он выше, и слишком близко.

Сердце грохочет. Не от страха. От ярости.

— Я не нуждаюсь в том, чтобы меня кто-то замечал. Особенно вы.

— Правда? — в его голосе скользит улыбка. — А я бы поклялся, что вы сейчас именно этим и занимаетесь.

— Осторожнее, — шепчу. — А то я могу решить, что вы хотите быть ближе, чем положено слуге.

— Это вам стоит быть осторожнее, лиора, — отвечает Рик всё так же спокойно. — Потому что я