Щит Спэрроу - Девни Перри

Утро было свежим и бодрящим, и с каждым вдохом я ощущала сладость, которая наполняла мои легкие, когда я выходила из гостиницы на шумные улицы Эшмора.

Женщина с короткими седыми волосами, торчащими торчком, продавала колбасу с шалфеем и картофельные булочки с тележки возле темной пустой таверны.

Мужчина с копьем, которого я встретила вчера, устало брел по дороге. Его самодельное оружие безвольно висело на боку. Он взглянул в мою сторону, но если у него и хватило сил бросить на меня еще один свирепый взгляд, то они исчезли где-то в ночи.

Мужчина в бирюзовом пальто шел по центру улицы, насвистывая на ходу. Этот цвет так сильно напомнил мне о Куэнтисе, о наших флагах и униформе, что я почувствовала острую тоску по дому.

Я не спрашивала, как пройти в библиотеку. Косых взглядов и недоверчивого отношения местных жителей ко мне было достаточно, чтобы я держалась особняком. Кроме того, город был недостаточно велик, чтобы нуждаться в инструкциях. Я просто бродила взад и вперед по улицам, доедая свой завтрак по пути.

Я нашла ее на третьей улице.

Вывески с названием библиотеки не было. На двери ничего не было выгравировано.

Двери не было. Окон не было. Не было даже здания.

От библиотеки осталась лишь груда обугленных обломков.

Книжные полки сгорели и рассыпались. Толстый слой пепла остался от сотен и сотен страниц, изъеденных пламенем.

Король Рэмзи и его солдаты посетили Эшмор. До или после его визита в Трео?

У меня защемило сердце, когда я стояла перед обломками.

Солдаты не потрудились вынести книги из этого здания. Они просто подожгли все здание целиком. Поступили бы они так же в Трео, если бы библиотека Кэтлин не была пристроена к лазарету? В Эшморе они тоже проводили обыски в домах?

Мое настроение испортилось, когда я отошла от развалин.

— Зачем королю понадобилось сжигать книги?

— Справедливый вопрос.

Я ахнула и насторожилась, когда рядом со мной оказалась женщина.

— Кэтлин?

— Здравствуй, Одесса. — Смеясь, она перебросила свои гладкие белые волосы через плечо. — Не возражаешь, если я составлю тебе компанию на прогулке?

— Вовсе нет. Я возвращаюсь в гостиницу, чтобы встретиться со Стражем.

— Ааа. Я удивлена, что он привез тебя сюда.

— Он, эм… и не привозил. Я, вроде как, приехала сюда сама.

Ее брови приподнялись.

— Сама?

— Мне до тошноты читали лекции о безрассудстве этого решения.

— Я уверена, что так оно и было. — Она попыталась — но безуспешно — прикрыть смех рукой. — А где он сегодня утром?

— Не знаю. — Я пожала плечами. — Он сказал мне не уходить далеко.

— Ааа. Каким бы надоедливым он ни был, разумно прислушаться к нему. Он поклялся защищать тебя.

— Да? — Когда это произошло?

Кэтлин взяла меня под руку и похлопала по запястью.

— Пойдем, моя дорогая. Позволь мне показать тебе Эшмор.

Мы свернули на следующем углу, петляя по улицам, пока не добрались до глубокой канавы, которая отрезала нам путь дальше. Она была шириной около пяти шагов и тянулась вдоль трех домов. Склоны были слегка наклонными, а в грязи виднелись следы чьих-то ног, будто кто-то полз.

— Что это? — спросила я Кэтлин.

— Туннели для миграции. — Она указала на конец траншеи, где под землей образовалась яма. — Это главная точка доступа к общественному убежищу. Оно будет доступно для тех, кто не роет свои личные, чтобы оставаться там во время миграции. Туннели протянутся под городом. В некоторых более крупных зданиях, таких как гостиница, будет соединительный вход.

— Разве в Эшморе не было их во время последней миграции? — спросила я.

— Были, — в ее голосе слышалась грусть. — Но они были недостаточно глубоки. И недостаточно укреплены. Круксы могли учуять тех, кто прятался, даже сквозь землю. Они прорвались сквозь землю и убили всех.

Я прижала руку к груди.

— Это ужасно.

— Надеюсь, этого будет достаточно. — Она отвернулась от туннеля. — Идем дальше?

Я пошла в ногу с ней, оглядываясь через плечо. В Росло у нас были туннели и убежища, проложенные глубоко в скальных стенах, окружавших город. У крукса не было возможности проникнуть внутрь. Но те, кто жил в сельской местности, роют убежища. Как и туранцы, они уже начали свои приготовления.

За всей этой суетой последних недель было легко забыть о предстоящей миграции. Теперь у меня было тяжело на сердце. Сколько людей в Эшморе выживет? Сколько людей станут полагаться на эти туннели, чтобы обеспечить свою безопасность?

Мы шли молча, пока не дошли до тех же домов, мимо которых я проходила вчера по дороге в город. Маленький мальчик, игравший у себя во дворе, снова был там и гонялся за каким-то воображаемым монстром с палкой, которой он размахивал, как мечом.

— Что ты делаешь в Эшморе? — спросила я Кэтлин.

— Навещала старую любовницу. Мы недавно возобновили отношения, и я хотела посмотреть, может, есть что-то, что стоит изучить.

— И что?

— Она милая. Но я не думаю, что у нас есть будущее.

— О. Мне жаль.

Она вздохнула.

— Все хорошо. Я надеялась, что, пока буду здесь, мне удастся заглянуть в библиотеку. Видимо, я опоздала.

— Мне так жаль.

Кэтлин поджала губы.

— Мне тоже.

— Почему король Рэмзи уничтожает книги и библиотеки?

Она стиснула зубы с такой силой, что я услышала, как заскрежетали ее зубы.

— Потому что Рэмзи выжил из ума. Я бы хотела, чтобы у меня было объяснение получше.

Рэмзи. Не король Рэмзи или его величество. Непринужденность, с которой туранцы обращались к своему королевскому руководству, по-прежнему удивляла меня. Тем не менее, были люди, которые, казалось, настаивали на том, чтобы называть меня принцессой Одессой Вульф.

Мне нужен был урок по нюансам туранских формальностей.

— Почему ты здесь? — спросила она.

Люди продолжали задавать мне этот вопрос. Поскольку я не могла сказать правду, пришло время придумать правдоподобную ложь.

— Я также пришла из-за библиотеки. Боюсь, я мало что знаю о Туре, — сказала я ей. — Не так много, как следовало бы. На самом деле я не была готова выйти замуж за Завьера.

Она нахмурила лоб.

— Но ты же Спэрроу.

Страж назвал меня Воробушком в шутку. Но в голосе Кэтлин звучало уважение. Для нее это было не просто прозвище. Это был титул, с которым стоило считаться.

Нравится мне это или нет, но я была Спэрроу.

И эти люди возлагали большие надежды на свою будущую королеву.

— Свадьба должна была