Щит Спэрроу (ЛП) - Перри Девни

Я не постриглась.

Итак, сегодня на тренировке я заколола косу на затылке. Мы занимались этим почти два часа, и ни одна булавка не осталась на месте.

Я перекинула неаккуратную косу через плечо, повернувшись лицом к Стражу и приготовившись к его следующей атаке.

— Ради святого Мака, Кросс, может, ты, блять, расслабишься? Дыши, пока не потеряла сознание. — Он часто упоминал Бога Войны. На самом деле это не удивительно. Бьюсь об заклад, они были хорошими друзьями.

Я крепче сжала рукоять своего меча.

— Я расслаблена. И дышу.

— Тогда скажи своим плечам, чтобы они опустились от ушей.

Я опустила плечи.

— Теперь ты доволен?

— Я буду доволен, если ты удержишь меня от пролития крови. — Он поднял меч, удивленно подняв брови. — Готова?

Нет. Был ли кто-нибудь когда-нибудь готов сразиться со Стражем?

— Да.

Он набросился на меня и ударил по ребрам. Я с трудом уклонилась и сделала быстрый шаг влево. Затем удары посыпались один за другим, толкая меня по рингу, пока мы не прошли весь круг.

Мне удавалось блокировать каждый его удар, а это означало, что последний будет настолько быстрым, что я даже не успею его заметить.

Серебристая полоса.

Она мелькнула у меня на периферии, и я сделала движение слишком поздно.

Его меч остановился у моего горла, лезвие было всего в миллиметре от моей кожи.

Мое сердце бешено колотилось, а грудь вздымалась с каждым вздохом. Но я держала шею напряженной, не желая чувствовать, как острое, как бритва, лезвие вонзается в мою плоть.

Карие глаза Стража были суровыми, когда он смотрел на рукоять своего меча. Эти глаза всегда были карими, когда мы тренировались. Но когда его взгляд опустился на мои губы, цвет медленно изменился, словно облака затянули ясное небо.

Золотистые и шоколадные крапинки становились все меньше и меньше по мере того, как яркая зелень наполняла его радужки. Он высунул язык, облизывая нижнюю губу, и у меня мгновенно заныло внизу живота. Внутри меня расцвел жар, желание разлилось между бедер.

Лезвие все еще было у моего горла, но настоящей опасностью был этот пристальный взгляд, то, как я не могла отвести взгляд от его мягких губ.

Я сделала пять неглубоких вдохов. Шесть. Было легче притворяться, что я не хочу его, когда он не смотрел на мои губы. Когда я не позволяла себе думать о том, что он, возможно, тоже хочет меня.

Все закончилось в мгновение ока, зеленый цвет в его глазах сменился на карий, когда он опустил меч.

— На сегодня все.

Я выдохнула, опуская руки по бокам. Отмахиваясь от этого момента и желая, чтобы тупая пульсация в моей сердцевине прекратилась.

— Твоя выносливость…

— Дерьмовая, — вздохнула я. — Я знаю.

— …стала лучше.

Я изобразила шок.

— Это… Ты только что сказал, что моя выносливость стала лучше?

— Не забивай себе этим голову.

— Никогда. — На моих губах заиграла улыбка.

Его лицо слегка блестело от пота. Каждый день он приходил чисто выбритый. Кроме сегодняшнего. Его подбородок покрывала однодневная щетина, и, взглянув на него, я сразу же решила, что это мой любимый вариант. Потом я споткнулась о собственные ноги.

Он, конечно, рассмеялся.

— Я заметила, что солдаты тренируют своих лошадей, объезжая забор по периметру, — сказала я. — Если у тебя есть свободная лошадь, я хотела бы узнать, могу ли я снова заняться верховой ездой.

— Значит, когда ты сбежишь из Эллдера, на этот раз ты сделаешь это самостоятельно, а не в повозке торговца?

— Вот именно. — Я подняла подбородок, встречаясь с его взглядом.

Изумрудно-зеленый.

Мой живот затрепетал. Я опустила голову и уставилась в землю.

Каждый вечер я приказывала себе пропустить следующую тренировку. Остаться запертой в своих покоях, пока он не покинет Эллдер. И каждое утро на рассвете я встречалась со Стражем.

Во время той прогулки верхом из Эшмора он сказал мне, что боги — мстительные ублюдки, умеющие манипулировать людьми. Возможно, он был прав.

По жестокой иронии судьбы я была замужем за Завьером, в то время как этот мужчина преследовал меня во снах.

Это было единственное время, которое мы проводили вместе. Утренние тренировки сопровождались завуалированными комплиментами и неприкрытой насмешкой. Это не было дружбой. Но когда я вспоминала о своих днях в Туре, лучшими днями были дни со Стражем.

Возможно, именно поэтому я не могла его отпустить.

— Что сказал Завьер, когда ты попросила его прокатиться верхом? — спросил он.

— Я его не спрашивала. Я спрашиваю тебя.

Настала моя очередь проверить его. А Завьер ли исполнял мои желания? Или это был Страж?

— Я скажу об этом Завьеру. — Он опустил голову, а затем исчез, пересекая тренировочный центр, проходя мимо других рейнджеров и солдат — все они останавливались, чтобы поглазеть на легенду. Он исчез за углом здания.

И все же эти изумрудно-зеленые глаза оставались в моей памяти на долгие часы.

Изумруд означал, что он удивлен. Заинтригован. Я не была уверена, видела ли я его когда-нибудь по-настоящему счастливым, но его глаза были зелеными, когда он не злился. Они менялись на разные оттенки карего, когда он был серьезен, сосредоточен или раздражен. Серебристый цвет означал ярость.

Я не должна была читать по его глазам. Вместо этого мне следовало сосредоточиться на глазах Завьера. Но мой муж старался держаться подальше, проводя большую часть времени с Эви.

Так что я запомнила подробности о глазах не того мужчины.

Когда мое сердце будет разбито, мне останется винить только себя.

Вложив меч в ножны, я покинула тренировочный центр, кивая тем, кто попадался мне на пути. Территория была более официальной, чем грязные участки в Трео. Здесь были стойки с оружием, которое можно было взять напрокат. На каждой площадке для спарринга стояла девочка или мальчик с ведром питьевой воды. Вдоль деревянного забора был выстроен ряд мишеней для стрельбы из лука и арбалета.

Покинув тренировочную площадку, я побрела по улицам Эллдера, не торопясь возвращаться в свои одинокие покои.

Большинство людей в крепости не обращали особого внимания на принцессу. Казалось, никто не понимал, что я Спэрроу, и я сомневалась, что большинство туранцев вообще знали о женитьбе Завьера. Скорее всего, большинство ожидало, что он женится в день осеннего равноденствия.

Это означало, что я была просто еще одним человеком в Эллдере. Время от времени на меня бросали пристальные взгляды, но я приписывала это своим волосам и золотистым глазам.

Ни одна душа не называла меня «высочеством» с тех пор, как я прибыла в крепость, и эта отсрочка заставила меня осознать, насколько я нуждалась в этом месте. Это был шанс дышать полной грудью и процветать без титулов. Сбежать от пышности королевской жизни. Понаблюдать за туранцами и составить собственное мнение об этом моем новом королевстве.

Мне нравилось, что они не уклонялись от тяжелой работы. Даже когда по их спинам тек пот, на их лицах были улыбки. Я восхищалась их преданностью семье. И завидовала этому. Они были добры к своим соседям. Они были добры ко мне.

Что, если отец солгал? Что, если он ничего не добивался в Аллесарии, а планировал начать войну после того, как нарушит соглашение? Сколько туранцев погибнет, если он вторгнется? Сколько куэнтинов?

Здешние люди не сдадутся без боя. Они были столь же преданны, сколь и храбры. Если бы отец привел свою армию в Туру, на моих руках была бы кровь обеих стран.

Мысль о том, что я разочарую отца, вызвала у меня головную боль. Но от мысли о предательстве туранцев у меня скрутило живот.

Я застряла. А учитывая, что мне нечего было дать отцу, я так и останусь в тупике.

Книги, которые дала мне Кэтлин, были интересными, но они не решили проблему Аллесарии. И когда пять дней назад я отправилась в подземелья, надеясь украдкой взглянуть на свитки Луэллы, все камеры были пусты.

Она все забрала и спрятала.