Как приручить дракона. Закрытая академия - Диана Маш

Я открыла рот, чтобы возразить ему, но не смогла выдавить из себя ни слова. Не знала, как противостоять правде, ведь Байлу сейчас не врет. Моя постыдная тайна все же предстала на всеобщее обозрение.

На мгновение показалось, что я задыхаюсь. Легкие горели огнем. Но не так, как это было, когда меня душила Голь, а в тысячу раз сильнее.

– Заткнись, – прошипел Макс, не сводя с меня холодного взгляда.

– Ваше Величество, – все не унимался Григс. – Крошка Акси не так невинна, как вы думаете…

– Я сказал – заткнись! – от его рыка задрожали стены, с потолка посыпалась крошка.

Стоящий на коленях мужчина, с перекошенным от боли и ужаса лицом, вдруг схватился за грудь и начал валиться назад.

Глава 51. Никаких секретов

На лице Леррана читалась нечеловеческая усталость. Рана от стрелы на плече снова открылась и начала сильно кровить. Глаза, черные как чернила, смотрели на меня нечитаемым взглядом. Я не чувствовала в нем ни упрека, ни поддержки. Одна мрачная, болезненная пустота, гремящая, как смертельный приговор.

Внутри все упало. Надежда, что еще горела в моем сердце, окончательно погасла. Горько усмехнувшись, я приблизилась к не подающему признаков жизни Байлу и коснулась пальцами его шеи. Пульса не было. Похоже, Макс шарахнул его всем имеющимся резервом.

С губ сорвался истеричный смешок.

Я столько лет мечтала сплясать на его мертвых костях, плюнуть в его бездыханное лицо, но, когда этот день наконец настал, оказалось, что я ничего не чувствую. И это после всего, что этот ублюдок мне причинил. Впрочем, не только мне, но и сотне несчастных детей, угодивших под его влияние.

На каменный пол упало несколько слезинок. Подняв руку, я вытерла их рукавом, не заботясь о том, что размазываю по лицу грязь.

Какая разница, как я сейчас выгляжу? Для парня, который был мне дорог, я была презренной лгуньей, воровкой и предательницей. От такого пятна мне ни за что не отмыться.

Из последних сил я отползла к ближайшей стене, молча прислонилась к ней спиной, зажмурилась и еле слышно прошептала:

– Прости меня.

Не прошло и мгновения, как ноздрей коснулся знакомый сандаловый аромат. Смешанный с запахом крови, он создавал доминирующую ауру, внезапно окутавшую меня с головой.

Открыв глаза, первое, что я увидела, — это лицо Макса. От удивления я затаила дыхание. Оно находилось так близко, что невозможно было сфокусироваться. Сердце резко провалилось в желудок.

Его губы так нежно коснулись моих, что показалось, я для него — самое ценное сокровище. Внутренности наполнились теплом. Закружилась голова. Как я ни пыталась собрать мысли в кучу, ничего не выходило.

– Мне не за что тебя прощать, снежок, – хрипло прошептал Лерран, и уголки его красивых губ медленно поползли вверх.

– Но как же? – удивленно выдохнула я. – Григс сказал правду: это я передала ему список адептов с брачными метками. Я украла его из кабинета Брювальхолла. Если винить, то только меня.

– Винить? За что? Ты никогда мне ничего не обещала. На тот момент между нами ничего не было. Тем более он скорее всего шантажировал тебя твоим прошлым. Я угадал? – Я быстро кивнула. Сев рядом, Лерран обнял меня за плечи и прижал к своему боку. Холод резко схлынул. Стало уютно и тепло. – Вот видишь, тебе не за что извиняться. Не хочешь обо всем мне рассказать? Эта история причиняет тебе боль. Говорят, если выговориться, становится легче.

– Не хочу, – надула я губы, прекрасно понимая, что веду себя как капризный ребенок, но ничего не могла с этим поделать. Мне было так стыдно, что он знает мою позорную тайну.

Мужская рука с моего плеча плавно сползла к талии. Крепко сжав ее, Лерран хмыкнул и перетащил меня к себе на колени. Моя макушка уперлась в его подбородок, а щека легла на горячую грудь.

– Ладно, – пробурчала я. – Расскажу. Но в этой истории нет ничего интересного. Я не знаю, кто мои настоящие родители. Я их никогда не видела. Еще младенцем попала в сиротский приют при королевской больнице и воспитывалась там до пяти лет. Единственная хорошо относившаяся ко мне нянечка призналась, что из всех вещей при мне были лишь цветастое одеяльце – в первый же день отправленное в печь – да этот медальон. – Я нащупала кожаный шнурок на шее и явила на свет медное украшение. – Вернее не этот. Изначально он был из золота. Хозяйка приюта не постеснялась его прикарманить, но оказалась достаточно совестливой, чтобы вернуть хранившийся в нем миниатюрный портрет.

– Портрет? – нахмурился Лерран.

Я открыла крышку медальона и показала ему находящийся внутри давно выцветший рисунок. На нем с трудом можно было различить женское лицо. Только улыбка незнакомки осталась четкой и сияла ярко.

– Нянечка сказала, что с внутренней стороны крышки прошлого, золотого медальона было вырезано имя – «Аксель». Все решили тогда, что это имя моей матери, и назвали меня так же. Фамилии у меня не было.

– Что было потом?

– Потом к нам в приют пожаловал Григс Байлу, – кивнула я на распростертое на полу тело. – И выбрал десяток приглянувшихся ему детишек. Я попала в их число. Хозяйке было плевать на его мотивы. Чем меньше голодных ртов, которые нужно кормить и одевать, тем ей легче. Признаться, я и сама первое время радовалась. Жизнь в приюте – не сахар. Но, как быстро выяснилось, угодив в руки Байлу, ты проваливался прямиком в Мертвый мир. Из сотен детей, что он за всю свою жизнь приютил, выжили, наверное, не многие. Мне повезло, я сбежала. Но не преследуй меня удача, ничего бы не вышло.

– Что ему от вас было нужно? – я не видела лица Леррана, но судя по голосу, он был дьявольски зол.

– Он собирал бандитскую шайку. Считал нас своими детьми и приказывал называть его отцом. У каждого выискивал таланты. Умеешь потрошить карманы прохожих и оставаться незамеченным? Проходишь испытание. Достаточно мелкий, чтобы пролезать через собачьи проходы и попадать в дома богатеев, а также достаточно юркий и глазастый, чтобы выносить из них драгоценности? Ты – настоящий талант. Если, вдобавок к первым двум пунктам, обладаешь бойким языком и можешь расположить к себе кого угодно – в глазах Григса Байлу ты становишься бесценен. Никому не разрешалось даже пальцем