Хозяйка маленького счастья, или Любимая для охотника - Кира Рамис

сама пойми, что богатый парень на Маринку не посмотрит, а ей уже замуж пора, ещё год-два, и забесплатно не возьмут. Ты хочешь, чтобы она с нами жила? Но то, что сходила к свахе, молодец, я и сам подумывал тебя попросить. Но вот только…

— Что «только»? — Карина, надув губы, соизволила оглянуться на мужа.

— Стоит подождать моего возвращения, — он посмотрел по сторонам, не подслушивает ли кто. — Вдруг получится разжиться деньгами, тогда приоденем вас, дом в городе купим. Марине найдём жениха побогаче, чтобы не краснеть перед людьми.

— Не буду ждать, найдётся желающий — отдадим. Ты ещё вернись с этими деньгами, а то мечтать можно о многом. Когда поедешь?

— Как поле засею, так и в путь, — зевнул Виктор. — Пойду-ка отдохну. Поел сытно, в сон тянет, часок вздремну, а там вновь работать.

Марина, лёжа на кровати, пыталась уснуть, да слёзы не давали.

— Гадское место, гадская семейка, ужасный мир, я хочу домой, — всхлипывая, девушка сжимала в ладони чёрный кулон. Чуда не произошло, так со слезами на глазах она и уснула.

Сон был словно и не сон. Рукам, да и всему телу, было холодно.

— Мамочки, я вернулась? — Марина очнулась в подвале своего же дома в окружении полок, заставленных солениями, холодильных ларей, овощей и старых вещей.

— Дома! Я знала, что если очень захотеть, то можно вернуться! — не веря своему счастью, она бросилась бежать к двери, поднялась по трём ступенькам, протянула руку и замерла.

— А где ручка? Где замочная скважина? — она с силой заколотила кулаками и ногами по двери. — Эй, кто-нибудь! Выпустите! Помогите! Тётя Маша! — сбивая кулаки и срывая голос, пыталась докричаться до соседки. Да что толку, расстояние между домами приличное. Да и глуховатая тётя Маша вряд ли услышит крики из чужого подвала. — Топор, точно, тут валялся старый топор, тогда дверь шкафа заклинило, и я топором… — бедняжку потряхивало, она быстро нашла плотницкий инструмент и с криком кинулась на дверь.

Топор с лёгкостью отскочил, не причинив вреда полотну.

— Что же это делается? — Марина присела на ступеньку. — Вернулась из чужого мира и застряла в своём же подвале? А-а-а… Тут и помру, — тихо сорвалось с губ. — Но хоть сытая, — усмехнулась вдогонку, оглядывая запасы. — Не зря их делала. Хомяк Соколова, — она поднялась и поняла, что не чувствует усталости или боли, тело было здоровым.

— Не понимаю, — она с силой дёрнула за белую косу. — Почему я не в своём теле?

После криков в горле пересохло. Сделав несколько шагов, Марина подняла пятилитровую бутыль с водой.

— И кружки нет, — посетовала она, усаживаясь обратно на ступеньку. Попив, начала рассматривать потолок. — Свет горит, — посмотрела на стену, выключателя не было, как и ручки у двери. — Тут прихожая, тут кухня, спальня, а вот тут должен быть кабинет, — глядя на потолок, мысленно прикинула расположение комнат и поднялась. — Что у меня из готового имеется?

У Марины много чего хранилось в подвале, её бабушка с мамой научили делать заготовки. Всё припоминали голодные девяностые, когда на работе зарплату по полгода не платили, домашним скотом, огородом да дедушкиной рыбалкой и охотой кормились, в лесу собирали грибы, ягоды, травы на чай. Внучка росла послушной, науку впитывала как губка. Каким-то закруткам было уже два года, их ещё бабушка делала. А какие-то с прошлого лета. В трёх морозильных ларях лежали мясо, рыба, овощная нарезка, всё с огорода, фрукты и ягоды. Половину одного из ларей занимала кислая вишня, с любовью собранная с двух деревьев, что росли справа от дома, прислонившись к забору.

Ближе к дверям стояли деревянные лари, сколоченные ещё дедом. В одном находилась мука, а в другом в мешках лежали сахар да крупы. Вдоль стен расположились деревянные прочные стеллажи, уставленные банками.

Марина часто возила в город угощение, подругам в институте дарила. Как-то раз зашла в общежитие к Наташе, занесла несколько банок подружке, а та добрая, хлебосольная — почти весь этаж угостила, после этого знакомые студенты часто подходили к Марине и спрашивали, а не продаст ли она баночку-другую вкусных огурцов или грибной икры.

Марина смеялась, привозила просто так, только банки просила вернуть. Возвращали, но часто вместе с печеньем или шоколадкой.

— И чего я не держала кухонный холодильник тут? Сейчас бы масло на колбасу намазала, сыром прикрыла и… Чего у меня там было? Холодный суп, жареная картошка. Может, тушёнку открыть? — она покрутила в руках стеклянную банку. — Или мёда наесться? — её взгляд упал на старую литрушку. — Не-е… холодное жирное мясо да с мёдом. Фу-у…

Не успев решить, что хочет съесть, Марина почувствовала, как в глазах потемнело.

Глаза открыла там же, где и заснула — в маленькой бедняцкой комнатушке.

— Всё же сон, — голос был наполнен болью. Марина попыталась натянуть одеяло повыше и услышала тихий «звяк».

Её глаза расширились: на одеяле лежали две банки.

Глава 6

— Невероятно, — рука поднялась вверх, кулон был на месте. — Не может быть! — Марина рассматривала мёд и тушёнку, словно видела первый раз. — Получается, что я возвращалась домой? А домой ли? Дверной ручки и выключателя не было. Ничего не понимаю. Возможно ли, что камень волшебный? Стоит лишь захотеть, и окажешься на Земле?

Рука сжалась в кулак до белых костяшек.

— Пожалуйста, перенеси меня домой, на улицу, в институт, да куда угодно. Молю, — Марина медитировала долго, но удача второй раз не улыбнулась. С горечью в сердце она откинула одеяло. Нужно было спрятать банки. Но куда, чтобы Карина не увидела и не отобрала?

Одно дело отобрать, а другое — начать задавать вопросы. А они обязательно возникнут у Карины. Откуда банки, почему прячешь? Радовало то, что Карина и не пыталась убираться в доме, что-то чистить и мыть.

— Поэтому и под кровать не полезет, — пробормотала Марина, убирая запасы и прикрывая грязной тряпкой.

Память её предшественницы совершенно отказывалась подкидывать образы о банках. Но если рассудить, опираясь пусть и на маленькие, но рамы, в которые были вставлены мутные стёкла, то и банки должны быть. Должны же? А если они доступны лишь богатым слоям общества? Как бы в воровстве не обвинили.

С этими мыслями Марина поднялась, она уже не чувствовала слабости.

— Ничего, если не попаду домой, то и в этом мире устроюсь. Не хочется жить в нищете. А что можно сделать? — и только она об этом подумала вслух, как чужие воспоминания откликнулись. Их содержание огорчило попавшую в чужой мир.

Оказывается, всё не так просто. Девушка в этом мире имела почти все свободы, но