Бургер для неверного мужа, или Попаданка берется за дело (СИ) - Даша Семенкова

Понежившись немного в кровати – вместо привычного матраса здесь была пуховая перина, и казалось, что лежишь на облаке – я накинула атласный халат и отправилась в ванную. Душа здесь, увы, не было, а над рукомойником торчали два крана. Из одного полилась холодная вода. И из другого тоже. Возможно, подогрев следовало включать дополнительно, но я не разобралась, как.

Впрочем, не ледяная, ополоснуться можно. Даже лучше, сразу взбодрилась. И лицо немного порозовело. К сожалению, больше ничего с ним сделать я не могла. Жирным кремом мазаться не хотелось, видом и запахом он скорее напоминал аптечное снадобье, чем средство для ухода...

Я с тоской вспомнила свой арсенал. Ряды тюбиков, флаконов, пузырьков и баночек. Кремы, тоники, скрабики, масочки, и все такое приятное, так здорово пахнет. Это ведь целый ритуал. Особенно в выходной, когда есть время. Ну ладно, кожа у меня теперь и так идеальная, но косметичка точно нужна. Где тушь и карандаш для бровей, когда они жизненно необходимы?!

– Доброго утречка, госпожа, – проворковала Желька, с улыбкой прошмыгнув в комнату. – Хорошо ли вам спалось?

– Прекрасно. Но как ты узнала, что я проснулась? Я ведь тебя не вызывала.

– Господин посламши, велели к завтраку вас одевать. А вы уже умылись. Чего сами-то, неужели зря меня к вам служить приставили?

В ее голосе прозвучал упрек. Нет бы радоваться, что не дергаю по каждому поводу! Или так не принято? Вроде она не удивлена.

– Знаешь ведь, что я совсем недавно из монастырской школы приехала, а там все строго. Мы привыкли сами за собой следить, – принялась я сочинять на ходу. Горничная внимала, и это придало мне вдохновения. – Не думай, что я изнеженная лентяйка, пусть и дворянская дочка. Нас приучали к труду и скромности. И порядку. Служанок, чтобы каждой косу заплетать, не было.

– Что правда, то правда. Таких скромных и благочестивых барышень как вы еще поискать, – отозвалась она с гордостью, будто в том была ее личная заслуга. – Тихая как мышка, я боялась, долго еще вас будет не разговорить. Наряды как у монашенки, кушаете как птичка клюнет... Но все-таки позвольте вас заплести, я все-все модные прически знаю. Гляжу на ваши косы, и руки сами тянутся навести что-то такое этакое.

– Позволяю, – кивнула я. – Но давай для начала что-нибудь поскромнее, чтобы мой молодой супруг от внезапной красоты не ослеп. И... Мне бы накраситься. Немножко, просто лицо оживить. Брови, ресницы, чуточку светлых румян... У вас ведь продают что-то подобное?

Эта совершенно очевидная на мой взгляд просьба шокировала Жельку. Но тем не менее она вызвалась раздобыть все что надо без лишних вопросов. Возясь с моими волосами, девчонка щебетала о том, как успела осмотреться в новом доме, что тут есть хорошего и как здорово мы теперь заживем.

За недолгое время нашего общения я догадалась, что горничная прислуживает мне совсем недавно и что у нее золотые руки, по крайней мере в том, что касается причесок. Оба эти обстоятельства порадовали. Значит, есть шанс, что не заметит резких перемен в своей госпоже. Ну а о втором и говорить нечего.

Здесь была в моде пышность и легкая небрежность, будто волосы растрепал морской ветерок. С помощью допотопной плойки Желька быстро придала аккуратность локонам, подняла основную массу наверх, оставив несколько прядей, словно они выбились ненароком. Получилось красиво и немного кокетливо. Я сразу похорошела, даже без косметики.

– Ты волшебница! – воскликнула, вертясь перед зеркалом.

– Ну уж, разве можно так говорить, – смутилась горничная, но похвала явно была ей приятна. – Серенькое или коричневое?

Она извлекла из шкафа два платья, один взгляд на которые вызывал уныние. Терпеть не могу оба цвета. А тут ни оборки, ни кружавчика, ни вышивки – неужели в монастыре при выпуске вручили? Однако спорить не решилась, кто знает, что у них вообще тут носят. Тем более хотелось скорей уже поесть. Похоже, спать меня положили на пустой желудок.

Спускаясь по широкой мраморной лестнице, устланной ковровой дорожкой, я предвкушала кофе, яичницу с поджаренным до хруста беконом, свежие булочки с маслом и клубничным джемом... Или лучше с сыром. Люблю по утрам черный кофе с сахаром вприкуску с такими бутербродами. И хлеб желательно поджаренный.

Увы, из всего перечисленного мне достались только яйца. Вернее, одно, да и то вареное. Зато в серебряной подставке. И без хлеба – все как я не люблю. Кроме того на длинном столе, накрытом белоснежной хрусткой скатертью, обнаружились чайник с чаем, солонка и букет васильков, изумительно сочетавшийся с рисунком на чашках.

– Доброе утро, дорогая, – произнес мой супруг. – Рад видеть тебя посвежевшей и в добром настроении.

Он восседал во главе стола, пил кофе (мне не предложил) и сиял красотой. Мне бы залюбоваться и наконец порадоваться, что такого роскошного мужчину отхватила. Но он взглянул со снисходительной улыбочкой, и желание радоваться пропало. Совсем не так полагается смотреть на молодую жену в первый день медового месяца.

– А вчера, хочешь сказать, я была злой и несвежей? – пробормотала хмуро. Служанка поставила передо мной тарелку с овсяной кашей, похожей на замазку. Да и той две столовые ложки. – Сурово тут у вас.

– Вовсе я не хотел этого сказать. Что с тобой, все-таки нездорова? Прежде ты никогда себя так не вела. Ешь, пожалуйста, тебе необходимо усиленное питание.

– И в чем здесь усиление, хотела бы я знать? – ехидно поинтересовалась, обводя взглядом скудный натюрморт. – Или в этом доме на завтрак обычно только вода?

– Вот же, яйцо! Обычно на завтрак подают только кашу. Кстати, свою я уже съел, советую и тебе приступить. Остывшая она, знаешь ли, не очень.

– Оно всмятку, – насупилась, разбив скорлупу. Терпеть не могу, когда белок жидкий, совершенно неаппетитные ассоциации. Как сопля. Или еще что-то настолько же мерзкое.

– Я не был уверен, что ты любишь сырые.

– А можно мне сахарницу? – попросила, попробовав жидковатый чай.

– Не каждый же день, от сладкого портятся зубы, – он скривился в недовольной гримасе. – Не упрямься, Лина. Ты, должно быть, все еще злишься на меня за то, что вчерашняя ночь не оправдала твоих ожиданий, но капризы тебе вовсе не к лицу.