Анна Гринь - Веер маскарада

— Да.

Одно слово. Одно единственное слово. И подруга изменилась в лице.

«Кажется, у меня больше нет подруги», — не без горечи проговорила я про себя, пытаясь как можно быстрее смириться с этим.

Ройна покраснела, ее разбирала злость. Она пыхтела, как раскаленный чайник. Ее гнев должен был пролиться. И она нашла лишь один способ сделать это. Девушка размахнулась, собираясь влепить мне пощечину и таким образом выместить все то, на что у нее не хватало слов. Отклоняться было бесполезно — лучше уж так, пусть она ударит и почувствует себя спокойнее, чем выскажет еще хоть что‑то мне в лицо. Физическую боль, пусть и прилюдную, я перенесу, а вот слова будут долго жечь изнутри, раздирая душу и сердце черным ядом.

Ройна шагнула ко мне, занося ладонь, но ударить не успела — ее руку перехватил Карр и отвел так небрежно, словно даже не понял, что сделал. Девушка всхлипнула, смяла свой пергамент, пытаясь как можно быстрее запихнуть его под куртку, и стремглав бросилась от нас прочь. Ее глаза, полные слез, еще несколько секунд мелькали перед моим внутренним взглядом, пока я не поняла, что и сама рыдаю.

— Привет, — Карр широко мне улыбнулся. — Видела список? У нас половина заданий совпадает! Двенадцать из двадцати семи.

— У меня всего двадцать два, — отрешенно отозвалась я, вытирая слезы.

— Здорово, да? Будет весело!

— Отстань, Карр. Не до тебя сейчас! — хрипло пробубнила я, уходя прочь, оставив парня недоуменно смотреть мне в след.

С меня достаточно и того, что предстоит несколько месяцев провести один на один с этим лопоухим идиотом, который не вызывает никаких эмоций, кроме раздражения.

Хотелось догнать подругу, поговорить с ней, хоть как‑то оправдать себя и понять, почему она так распереживалась. Понятно, что я бы тоже расстроилась, но какая‑то практика разлучала нас не на всегда, а лишь на год!

Пробежав по коридору, я мысленно приготовилась к долгому и тяжелому разговору. Ройна может начать опять кричать и бросаться на меня, но я должна действовать спокойно и решительно. Повторив это себе несколько раз, я завернула за угол, открыла рот… да так и замерла. Бежать никуда не требовалось. Ройна не ушла далеко. Она стояла у одного из оконных проемов, уткнувшись в плечо Дрою, самому тихому и беззаботному парню в нашей группе, и громко рыдала.

У меня сдавило сердце, глядя, как отчаянно вздрагивают плечи темнокожей девушки и как она сжимает куртку растерянного молодого человека. Малышня, получившая свободу от родительского надзора, с криками носилась взад — вперед, почти сбивая моих сокурсников с ног, даже мне досталось — толстенький мальчишка больно заехал в бок плечом, не подумав извиниться.

Хотелось плюнуть на все, пойти и самой успокоить Ройну, но я отступила обратно за угол, сплетая очень слабенькое заклинание отсечения звуков, которому в Академии никто нас не учил. Эту простенькую формулу я нашла в книгах Лесса. Кое‑как разобравшись сама, я не призналась даже Кланту, что записала себе новое заклинание в арсенал.

Стоило влить в мысленный рисунок символов и знаков капельку силы, как визг и веселые крики первогодок отдалились и почти исчезли, зато теперь голос подруги я слышала настолько отчетливо, будто стояла у нее за плечом.

— …всегда! Так всегда! В этом вся Эмма! — воскликнула подруга и громко всхлипнула. — Только ленивый еще не знает, что она не просто девочка из Алории, а тамошняя княжна. Эмма думает, никто не посвящен в ее секрет! Будто трудно вычислить… Я догадалась почти сразу! Легарды, поездки в Элессон. Браки между людьми и легардами случаются, но это редкость и лишь в приграничных зонах… Часто хотелось сказать Эмме, что хватить уже таиться, кому какое дело, что ты родовитее нас?! А потом!.. До сих пор жалею, что пригласила ее погостить к бабушке. Именно в то лето и раскрылась вся сущность Эммы!

— Рой, да ладно тебе, — промямлил Дрой. — Эмма нормальная девчонка.

— Да она втерлась в доверие к моей бабушке! Представляешь, каково мне было, когда моя единственная бабуля стала во всем и всюду приводить мне в пример Эмму? Эмма такая, Эмма сякая… Эмма уже то знает, Эмма уже то выучила. Они переписывались! А мне бабуля редко писала, говорила, что не из‑за чего пергамент переводить!

— Да ладно! Это бабушка просто так тебя заставляла лучше учиться!

— Я тоже так решила в конце концов, — простонала Ройна. — И зря, как оказалось! Эмма, наверное, заметила, что мне нравится Карр, и вот так решила его от меня отвадить!

— Карр? — опешила я. — При чем здесь этот лопоухий…

— И так все парни с нее глаз не сводят! — пискнула Ройна. — И с легардами она дружит! Так ей мало!

— Рой, но ведь не Эмма решила так! Это дрионий Рабиус нас распределил, — мягко заметил Дрой.

— И ты за нее! — обиделась девушка еще сильнее. — Мало того, что она красивая, ей прощают все выходки… мало того, что богатая! Так еще ее все защищают! Гениальная Эмма! Умелая Эмма! А я никто! Просто фон для Ее Светлости!

Я прикусила губу, чтобы не расплакаться. Идти и разговаривать с подругой расхотелось. В голове промелькнула лишь одна мысль: «Нужно собрать свои вещи и выехать из пансиона раньше, чем Ройна туда придет».

Глава 1

Сложенный веер на поясном шнуре не означает ничего, до тех пор, пока его не возьмут в руки.

«Краткий курс придворного флирта, том первый»

Солнце, проникая сквозь прорези в панелях, припекало макушку, особенно сильно стараясь над уже основательно покрасневшим ухом, но Вирена не думала сдвинуться или хотя бы повернуть голову. После долгой зимы, с лютыми ветрами и долгими снегопадами, когда даже крыши города внизу разглядеть не представлялось возможным, приход весны встречался с радостью и благодарностью. Дороги и поля еще полнились не успевшей впитаться или уйти в вышедшие из берегов реки водой, но все говорило о том, что весна во всю празднует победу. Девушка блаженно потянулась, впитывая тепло, по которому успела соскучиться, когда услышала неясную возню в комнате.

Уходить с террасы не хотелось. Здесь вкусно и знакомо пахло цитрусами и нежными цветами, хотя на белесых шипастых побегах еще только появлялись свежие листочки. Не привыкшие к холодным зимам Легардора, апельсиновые деревья долго сопротивлялись такому самоуправству, но Рэндалл был не преклонен, решив подарить супруге такой необычный живой подарок.

Корни деревьев прятались в специальные ниши под мраморными полами. Каждое утро слуги поливали плодородную почву, дабы сочная зелень не переставала радовать Виру. Прямолинейные и непреклонные стволы Рэнд магией заставил куститься и тянуться, как виноградные лозы, оплетая многочисленные резные колонны, между которыми повесили разнообразные стеклянные фонари. За почти четырнадцать лет апельсиновые деревья разрослись и полностью скрыли поддерживающие опоры. К немалому удивлению даже замкового садовника, служившего в Лессе не один десяток лет, лозы даже давали плоды, не смотря на высоту расположения террасы над уровнем земли и тяжелый климат севера.