Сводные для деревенщины - Эльвира Осетина

к каждому волку и куснул его с силой за шею, это, наверное, был какой-то особенный ритуал.

Когда всё закончилось, Костя громко завыл, и все волки подхватили его песню, и Антон в том числе.

После этого он меня все же отпустил. Правда, отойти от себя далеко не дал и, заставив себя оседлать, отправился обратно домой.

Я смотрела по сторонам, но Костю не видела.

А когда мы с Антоном вернулись, он высадил меня на крыльце и строго подтолкнул в дом.

Я открыла дверь и спросила:

— Ты не будешь заходить?

Антон в ответ кивнул и опять толкнул меня внутрь.

— А когда вы вернетесь?

Оборотень с шумом выдохнул и, обернувшись человеком, ответил:

— Нам надо еще кое с кем разобраться.

— С кем? — не поняла я. — Вроде же всех врагов победили. Я — пожирателя отправила в его мир, Костя — этого предателя альфу, как там его звать… забыла…

— В смысле отправила? — удивленно посмотрел на меня мужчина. — А как же тогда… она же живая. Тело твоей мамы, и она говорила… только мы же ей не поверили.

— Что? — в шоке уставилась я на Антона.

— Так, пожалуй, тебе лучше пойти со мной, я хочу, чтобы ты сама с ней поговорила.

Антон опять обратился в волка, я села на него и с бьющимся от волнения сердцем обняла его за шею.

Мы добежали до нашего завода в считаные мгновения, вошли внутрь, и я увидела в столовой привязанную к стулу зареванную мать.

Рядом с ней на стуле, оседлав его и облокотившись на спинку, сидел Костя в одних брюках, весь в крови, и смотрел очень недобро на неё. И явно допрашивал.

Я слезла с Антона и хотела уже ближе подбежать к маме, но Костя меня резко перехватил, отбросив свой стул в сторону в считаные мгновения.

— Костя, это мама, она живая! Понимаешь? Живая! — начала я объяснять мужчине.

— Зайчонок, это я, — всхлипнула мама, смотря на меня с мольбой во взгляде. — Клянусь. Я только плохо помню, что было. А когда очнулась, то вот, тут сижу. И Костенька почему-то мне не верит.

— Юля, ты уверена? — нахмурился Костя.

— Да, клянусь тебе, это она! Я только теперь поняла, почему пожиратель был похож на того мужика, которого утопили. Он не смог её душу убить! Она осталась живой!

— Такое возможно?

— Да, — закивала я, хотя полностью не была уверена, но я видела, что это моя мама, потому что это она дала мне ласковое прозвище «зайчонок» еще в далеком детстве, только звала меня так, когда сильно волновалась, а пожиратель уж точно не мог такого помнить.

Костя развязал руки мамы, и я кинулась её обнимать.

Потом обнимала Костю и спрашивала, всё ли с ним хорошо. А еще много плакала.

Оказывается, его раны сразу же затянулись, потому что после горячки боя регенерация у волков проходит намного быстрее.

А кровь — это не его.

Потом Антон подогнал машину и увез нас всех ко мне в дом. И мужчины до конца не оставляли меня наедине с мамой, пока она принимала душ, потом ужинала, а потом рассказывала, что с ней случилось.

В общем-то, ничего нового она поведать толком не смогла. Отец моих мужчин проиграл её в карты, и она чуть не попала в сексуальное рабство, пока не появился наш дальний родственник. Оказывается, мама его знала, он пару раз помог ей, деньги одалживал. Потому она ему и доверилась. Он и здесь ей помог, выкупил, а затем повел в бар, чтобы она успокоилась. Там ей резко стало плохо. Она помнила, как родственничек вывел её на пляж, а потом было много соленой воды, после этого память была урывками. А уже более-менее соображать она начала, когда очнулась прямо на стуле, привязанная.

— Вы когда её нашли? — спросила я мужчин.

— Она сама заявилась к тебе в дом, когда ты ушла в астрал, — ответил Антон, — а затем просто отключилась. Упала как подкошенная. Мы её унесли от тебя подальше, специально, ну и Арсентьева заодно поймали на горячем. Он ждал её сигнала, стоя возле дома в кругу своих волков, которых уже собрал. Ему ничего не оставалось, как официально вызвать меня на бой. Чтобы его не обвинили в подлости. Мы твою мать оставили под охраной подальше от тебя, а сами отправились на бой. К тебе тоже охрану выставили. Бросить Костю я не мог, ведь если бы он проиграл, то я был бы следующим в круге. Подчиняться этому подлому ублюдку я бы ни за что не стал, — зло отчеканил мужчина.

Я уложила маму спать, а Костя с Антоном категорически не захотели, чтобы я оставалась с ней один на один в доме, и увели меня ночевать к себе.

Свой дом они давно достроили, и я еще никогда с ними не ночевала, но в гостях бывала много раз днем.

Костя пошел принимать ванну, а я напросилась вместе с ним.

И только когда мы вошли внутрь, я поняла, что и Антона с собой затянула, потому что всё это время крепко держала его за руку.

Костя хмыкнул, глядя на наши сцепленные руки, и начал набирать джакузи.

Я же скинула с себя одежду и первой полезла внутрь. Следом зашли Костя и Антон.

Втроем нам хватало места, чтобы развернуться, к тому же мужчины посадили меня между ними и принялись мыть в четыре руки.

И тут до меня дошло, что всё закончилось.

Мы победили!

Мама жива, мы все живы, мои мужчины живы, и всё хорошо!

Костя крепко-крепко обнял меня со спины, а я потянулась и обняла Антона. Мы так и сцепились втроем, я и мои мужчины, которые даже не рычали друг на друга. Впервые за три месяца.

И я чувствовала, как сильно они оба устали, и сейчас нас всех троих бил озноб после всего случившегося.

Антон пытается не показать, что не переживал за брата, но я чувствую, как его потряхивает.

А Костя… он только что дрался с очень сильным волком и смог его победить.

Еще и голову оторвал.

А это, наверное, нелегко — вот так убить оборотня… считай, своего сородича.

Он хоть и строит из себя мужика, но я-то чувствую, что ему очень нужна наша с Антоном поддержка.

Я опять расплакалась, чувствуя себя самой счастливой на свете.