Играя в жизни. Полное издание - Мери Ли

Разговор с Келли не клеился, она была достаточно нервной, и я решила не доставать ее вопросами и просто наслаждалась поездкой. Лес, который находился по левую сторону, потерял былое великолепие, листья опали, и ветки казались мертвыми тычками, словно скелет от обглоданного животного.

Припарковав Непобедимую рядом с машиной Чейза, я заглушила мотор и вышла. Я была не столь рискована и не стала оставлять ключи в машине. Чейз всегда так делает. Каждый, кто пройдет мимо, может угнать машину, я постоянно держу эту мысль при себе. Я еще не готова прощаться с Непобедимой. Но никто этого не сделает с машиной Шелби. Чейз карает, если его вещи трогают. И это знают все на Ристалище. За этим явно стоит какая–то история, но мне о ней неизвестно, как и многом другом. Например, про капсулы. Они не давали мне покоя все это время. Что в них такого хранится, раз сына, пусть и внебрачного, первого наследника Семьи Основателей хотели казнить? Каких догадок у меня только не было.

На Рынке мы сразу же отправились в нужное место, но стоило нам подойти к крытой лавке, как я напряглась. На вершине покосившейся от времени крыши был знак – два скрещенных топора. В тот же миг на меня нахлынули воспоминания. Этот знак ассоциируется у меня только с одним человеком. И ничего хорошего от этих мыслей не бывает. Я начинаю нервничать и суетиться на ровном месте.

Пока Чейз перечислял, что нам нужно, я мечтала обратиться в ветер и улететь как можно дальше от этой лавки. Я чувствовала, что Велас где–то рядом. Словно его безмолвный призрак навис надо мной и тянет липкие руки.

И он действительно объявился. Велас шел с другой стороны Рынка и вел на поводке за собой голую рабыню, девушке было не больше девятнадцати лет. Худая настолько, что ребра были готовы прорезать натянутую кожу. Она еле как переставляла ноги, а если слишком замедлялась, то Велас тут же дергал за веревку, и девушка практически падала. Когда он увидел меня, то нахмурился, а потом улыбнулся. От этой улыбки мне стало тошно. Думала, что вчерашняя еда вывалится мне на ботинки.

Чейз не успел расплатиться, Велас подошел и приказал своей рабыне сесть на колени. Я с безграничной жалостью наблюдала за девушкой. Жаль, что моя жалость не могла ей ничем помочь. Светлые волосы рабыни растрепались, взгляд был направлен вниз, на лице застыла скорбь. Я не видела в ней ни капли страха, только тотальное смирение.

– Какие люди, – наигранно воскликнул Велас. – Чейз, рад видеть тебя целым и невредимым. – Чудовище перевело взгляд на меня. – Но еще более я рад видеть мою малышку Рэйвен. Я ведь скорбел, думал, ты…

– Не начинай, – сказал Джек Веласу. – Мы тут не за этим.

Велас медленно повернул голову в сторону Джека и вскинул брови.

– А зачем?

– Сам знаешь.

На лице Веласа нарисовалось озарение. Оно было настолько наигранным, словно он плохой актер в дешевом театре. В самом дешевом, вонючем театре с одним актером.

– Патро–о–о–оны, – медленно протянул Велас. –М–м–м в наше время они ценны. Да–да. Редикон, рассчитай Чейза, но только живым товаром.

– Нет, – спокойно сказал Чейз.

Их взгляды пересеклись, около тридцати секунд они удерживали зрительный контакт. Вокруг все молчали, я даже перестала слышать звуки, которые издавали люди, проходящие мимо нас. Все замерло.

– Редикон, – обратился Велас к своему человеку за прилавком, но не отрывал взгляда от Чейза. – Мы более не ведем торговлю с Кланом Феникса. Никаких патронов.

Редикон впал в непонимание происходящего, он просто стоял и переводил взгляд от одного мужчины к другому.

– Редикон, – надавил Велас.

В этот момент мужчина начал убирать коробки с прилавка.

Велас сделал шаг в сторону Чейза.

– Посмотрим, как твой патрон воспримет то, что ты профукал одну из самых важных и сложных сделок, которые мы с ним согласовали полтора года назад.

На лице Чейза вообще невозможно было что–то прочесть. Он словно оставил все эмоции дома, а я вот прихватила лишние.

– Посмотрим, как теперь твоя техника будет передвигаться без топлива, – спокойно сказал Чейз.

Я знала, что торговля на Ристалище – это огромная проблема. Из–за некоторых сделок переговоры шли месяцами. А месяц на Ристалище равен году за его пределами.

Велас улыбнулся, и тут же повернулся ко мне.

– До встречи, детка. Ты даже не представляешь, насколько я рад, что ты жива. Пока еще.

– Уходим, – сказал Чейз и двинулся мимо рядов в сторону выхода.

Мы пошли за ним. Кажется, я чувствовала взгляд Веласа, даже подъезжая к Фениксу. Я обратилась к Келли, которая по–прежнему была молчалива.

– Хант не обрадуется. Что нам теперь делать?

Я не дура и прекрасно поняла, какой именно живой товар нужен был Веласу. Это, черт возьми, я! Я задела его эго, и он жаждет покарать меня за это. Его желание столь велико, что он решился на крайние меры и разорвал торговые соглашения. Патроны и топливо необходимы, чтобы выжить на Ристалище.

– Не знаю. Оставь это Чейзу, он все решит, – ответила Келли, не отрывая взгляда от окна.

Он все решит. Словно тут было, что решать.

Вернувшись домой, я знала, что Хант не оставит это просто так. У нас практически не осталось боеприпасов, а они необходимы, чтобы защитить всех, кто живет в Фениксе. И что значит жизнь одного человека, если на кону стоит целый Клан?

Я металась по комнате, пытаясь найти доводы, почему Хант не должен пойти на уступки и не обменять меня на нужные ему патроны. И не нашла таковых. Если рассуждать со стороны предводителя Клана, то все указывает на то, что в скором времени я отправлюсь в Топоры и Шпоры. Я больше не могла находиться дома, стены словно душили меня, и я впадала в более плачевное состояние. Съедала себя изнутри. В итоге я отправилась к Шанти, но так и не нашла ее, мне сказали, что она вместе со своей командой за пределами досягаемости. Какое–то время я кружила по местности, но к закату все же вернулась домой. Я не ела весь день, и вспомнила об этом только сейчас, хотя и понимала, еда мне не полезет. На