Убийство Принца Оборотня - Клэр Сагер

языком по одному ноющему пику. — Я хочу, чтобы все твое тело было мокрым, точно так же, как твоя киска становится мокрой для меня. — Он широко и порочно улыбнулся, щелкнув когтями по рубинам на моем ошейнике. — Ты возражаешь, питомец?

Я уже стаскивала с него рубашку, когда ответила:

— Нет, мой принц.

— Хорошая девочка.

После он отнес меня в постель, и я утонула в его объятиях, восхитительно насытившаяся и уставшая, несмотря на все, что принесет завтрашний день. Помимо нашего предыдущего спора, это может быть самое близкое к идеальной последней ночи на земле. Я бы взяла это.

Долгое время он чертил круги у меня на спине.

— У меня есть кое-что для тебя, — сказал он наконец, потянувшись к своему прикроватному столику. В ящике блеснул металл.

Но это был не красивый браслет или другая диадема.

Сначала рукоятью, он протянул мне клинок.

Мой Принц Чудовищ, мужчина, которого я пыталась убить, сидел здесь голый и давал мне оружие.

Я, нахмурившись, перевела взгляд с этого на него.

— Что это?

— Кинжал? Я ожидал, что ты уже знакома с концепцией, поскольку при нашей первой встрече ты держала его в руках.

Я нахмурилась, глядя на него.

Он ухмыльнулся в ответ, обнажив клыки во всю длину.

— Я переделал твой железный клинок так, чтобы он тебе больше подходил. Эта старая штука была такой уродливой. После всей нашей тяжелой работы, направленной на то, чтобы завтра все выглядело идеально, я не мог допустить, чтобы это испортило тебе момент.

Его внимание затрепетало в моей груди, яркое и окрыленное, на секунду лишив меня дыхания.

Конечно же, бледно-золотая рукоять кинжала и светло-голубой камень соответствовали браслетам, которые он мне подарил.

Я покрутила запястьем, проверяя его вес. Он тоже был улучшен, сбалансирован, поэтому, когда он рассекал воздух, он пел.

Наконец-то у меня было оружие, которое могло убить его. Но…

Я поверила ему. Он не убивал мою сестру и не вступал в сговор с кем-либо еще. И я больше не хотела, чтобы он умер у моих ног.

Он отдался мне прошлой ночью. Он любил меня. Дурак. Милый, порочный дурак.

Тем не менее, немного поиграть с ним не помешало. Я перевела взгляд с темного железа клинка, перекованного для моего принца.

— И ты отдаешь это мне сейчас, когда ты такой уязвимый. Ты не боишься, что я отрежу тебе член?

— Мой член? Хa! Нет, тебе он слишком нравится. — Он задрал подбородок, прихорашиваясь и надменно.

С другой стороны, я не была уверена, что это считается высокомерием, когда оно было настолько заслуженным.

Он дал мне ножны и наблюдал, как я вкладываю кинжал внутрь, его веселье исчезло.

— Что, если наш план не сработает? Что ты будешь делать?

Я сглотнула и убрала кинжал, не торопясь. Вся тяжесть моей лжи обрушилась на меня. Он жил в его иллюзии, думая, что освободится от своей чудовищной внешности, сможет свободно общаться с другими фейри в Луминисе. И он должен был действительно верить, что я выживу, если бы он не просил меня снять проклятие перед выступлением.

— Ты имеешь в виду, сниму ли я твое проклятие?

— Ах, это? Нет. Я имею в виду… Это хороший план, но что, если он не привлечет убийцу? Что ты будешь делать?

Моя челюсть сжалась до боли, когда я уставилась на кинжал в ножнах на моей тумбочке.

— Я достану его… или ее. Даже если мне придется убить их всех.

Когда я подняла глаза, то обнаружила, что он смотрит на меня широко раскрытыми глазами и с открытым ртом.

— О, не осуждай меня, — огрызнулась я, ненавидя то, как этот взгляд пронзил меня. — Ты убил мужчину за то, что он сказал, что избавит меня от страданий.

Он покачал головой, сдвинув брови.

— Я не осуждаю тебя, маленькая птичка. Это… — Его горло медленно поднялось и опустилось. — Я не могу защитить тебя от них всех. Их слишком много. Они убьют тебя, если ты попытаешься сразиться с ними всеми. И я не могу… — Мускул на его челюсти дрогнул.

— Значит, так тому и быть. Если повезет, я уложу убийцу прежде, чем они доберутся до меня.

— Но я хочу… Я хочу, чтобы ты была здесь. Со мной. После всего этого. — Его руки скомкали простыни.

Я пыталась дышать ровно, но взгляд, которым он одарил меня, обжег мои легкие, как морозный воздух зимним днем.

Он хотел большего, чем у меня осталось.

— Сефер… — Его имя было сладким на моих губах, но горечь коснулась моего языка. — У этого, что между нами, нет будущего. Потому что у меня нет будущего. Только месть.

Он поджал губы.

— Но ты могла бы. Почему бы не попробовать? У тебя могли быть еще годы. Мы могли бы…

— Я же говорила тебе. Это убьет меня. Я знаю это. И мне все равно, даже если это убьет.

У него перехватило дыхание.

И я поняла, что это не совсем правда. Не так, как это было в ту ночь, когда я впервые выступала для него. Тогда мне действительно было все равно. Я почти приветствовала смерть. Часть меня все еще хотела. Но другая часть меня сожалела о том, что сегодняшняя ночь была моей последней. За последние несколько месяцев я чувствовала себя более живой, чем за последние годы.

— Ты не это имеешь в виду. — Он покачал головой, как будто это могло меня убедить.

— Я хочу. — Мои глаза горели. Мое дыхание прерывалось от слишком сильных чувств, чтобы сдерживаться. Я ненавидела его за то, что он пробудил их во мне. Потому что это было хуже, чем быть заглушенной. Это чувство, терзающее мои нервы и горло, было хуже, чем чувство вины из-за того, что я испортила его прекрасное тело. Это было хуже, чем моя ненависть, хуже, чем желание к мужчине, которого я не должна хотеть, хуже, чем что угодно.

Это было то, что вытеснило из меня чувства.

Правда слишком ужасна, чтобы позволить себе зацикливаться на ней, поэтому я всегда придерживалась ее, обвиняя кого-то другого.

Но именно по этой причине я заслужил умереть рядом с убийцей моей сестры.

Я была настолько поглощена, сначала ненавистью к нему, затем планированием этого, что мне удалось уклониться от этого. Но теперь это пришло ко мне, всепоглощающее и неровное.

Его ноздри раздулись, выражение лица стало жестче.

— Почему?

— Я проклятие, Сефер. — Я подтянула колени ближе, и мне не нужно было видеть мимолетную хмурость на его лице, чтобы знать, что он не понял.

Я должна была заставить его понять, даже если это означало показать ему самое худшее во мне.

ГЛАВА 44

— Они пришли за мной в ночь, когда проснулась моя магия. Ни вил, ни факелов, но они ходили с фонарями по улицам в поисках ведьмы. — По моей коже побежали мурашки, как и