Запретное целительство. Сеньорита Смерть (СИ) - Таис Сотер

из дома. Хорошая домашняя девочка, еще даже не закончившая школу. Ни у родственников, ни у подруг у неё не было. Представляешь, что могло с ней случится в большом городе за те два дня, что её не было? Глупую девчонку пообещали поискать, прошерстили притоны, поспрашивали нищих, но так и не нашли. Да и не слишком старательно искали. По опыту моих будущих коллег, её тело уже валялось в сточной канаве, или на дне реки с перерезанным горлом. А я… как-то впечатлился, знаешь. Сутки провёл на улице, замерз, простыл, пару раз подрался, едва не получил пером под бок… Но всё же отыскал потеряшку.

— С помощью стихий?

— Тогда я не был таким уж опытным магом, да и о девчонке ничего не знал. А на одном лишь желании помочь и жалости много не наколдуешь, знаешь ли. Нет. Я просто очень много ходил, спрашивал, вынюхивал. Как оказалось, у девочки оказалось не все так плохо. Она не стала жертвой головорезов, и не попала в бордель, а устроилась в кабак на краю города подавальщицей, соврав о своем возрасте. И тому, что её нашли, была совершенно не рада. Побег был спланирован, и весьма неплохо для малолетней дурищи. Разве что из дома она не догадалась, или постеснялась прихватить золотишка. Как я бы сделал на её месте.

— Почему она сбежала? — не смогла сдержать любопытства я.

— Это я и пытался выяснить. Мамаша её, женщина тихая и впечатлительная, всё плакалась, что разбаловала дочь, а как отчим принялся за воспитание, так она и взбунтовалась. Шлялась где ни попадя, прогуливала школу, тискалась с соседскими мальчишками по углам. Весьма несознательная фрейлейн… с удивительно умными и грустными глазами. Вот как у тебя. С первого дня, как тебя увидел, не мог понять, кого ты мне напоминаешь. А вот сегодня понял.

— Я никогда не была оторвой.

О том, что родителей слушаться не обязательно, а иногда даже — стоит оказывать им всяческое сопротивление, я узнала, уже став взрослой. Как и то, чего это может стоить. Моя мать так сильно была разочарована моим разрывом с Джакомо Кроне, что я стала нежеланным гостем в родительском доме на долгие годы. И до сих пор мои отношения с семьей остались весьма прохладными. Но в свои пятнадцать лет я и подумать не могла, чтобы всерьез противостоять взрослым. Это Исе позволяли капризничать и упрямиться, от меня же требовали полного послушания, считая, что мой целительский дар делает меня человеком слабым, легко подпадающим под дурное влияние. Или же опасаясь, что я спячу, как и бабушка.

Но всё это Рихтеру знать не следовало.

— Так и Клара, та девчонка, на самом деле, не была, — сказал маг, пожимая плечами. — Она просто пыталась избавиться от кошмара, что творился у неё дома.

— Её… били?

— Нет. Отчим насиловал её.

Это прозвучало так обыденно. И так страшно. Северянин оказался прав — история мне не понравилась. Но он все же продолжил.

— Но при нём она боялась признаться в этом, а он ни на секунду ни оставлял её одну, делая вид, что печется о её здоровье. Она… ни сказала мне ни слова, хотя у меня уже тогда были подозрения. А затем было поздно. — Рихтер порывисто вздохнул, сжимая кулаки. Сейчас он был не здесь и не со мной. А в том ужасном прошлом, которое уже не изменить. — Клара повесилась через неделю. Я добился того, чтобы отчима допросил менталист, и правда всплыла. Но знаешь… для моей потеряшки было уже поздно. Она не просила помощи — кажется, просто не умела делать. Ведь её мать, даже подозревая, что что-то не так, просто предпочитала закрыть глаза ради любви своего мужа. А я оказался тем человеком, что вернул Клару чудовищу.

Рихтер замолк, и никогда еще тишина не была столь неуютной и давящей. Я часто заморгала, пытаясь не заплакать. Безрезультатно. Проклятье! Работая в городском госпитале, я всякого насмотрелась. Я знала, что такое смерть и страдания. И я научилась, не оставаясь при этом равнодушной, отделять свою жизнь от работы, не позволяя ей разрушить мою жизнь. Насколько это было возможно.

Но есть вещи, к которым не привыкнуть. Которые весьма сложно себе простить. Как и я не могла простить себе смерть Исы.

— Жаль, что так случилось. Это не было твоей виной, Корбин. Не всем можно помочь. И не всё можно предугадать.

— Нет. Но можно научиться делать выводы. И не прятаться от чужой боли. Так почему, Рената, ты так сильно напомнила мне Клару?

Грейдорец умел поставить в тупик своими вопросами. Хотя, кажется, я начала понимать, к чему он клонил. И мне это совсем не нравилось.

— Ты меня это спрашиваешь?! В моей семье меня никто и пальцем не тронул!

— Правда? А Кроне… тоже не тронул? Вы ведь знакомы с ним давно. Ласкане рассказывал, что еще до его встречи с твоей сестрой. Почему, когда он приехал, ты стала будто бледной тенью самой себя?

Неприятное чувство. Когда что-то, для тебя очень личное и важное, которое ты бы не хотел рассказывать никому… просто безжалостно выставляют наружу. Прямота и проницательность Корбина повергла меня в смятение. И разозлила.

Я редко злюсь. Точнее, редко показываю свою злость. Но иногда… иногда! На самом деле, очень редко. Всё просто выходит из-под контроля.

Я схватила первый попавшийся предмет и швырнула его в Корбина. Это оказался бронзовый канделябр на три свечи. Маг дернулся, пытаясь уйти от столкновение, и моё орудие возмездия исчезло в ночи. А вслед за ним и неудержавшийся на своей жердочке повелитель стихий. Я кинулась к окну, намереваясь его поймать, хотя явно не успевала, но он в самый последний момент успел зацепиться за раму, и уже подтягивался обратно. При моем приближении он испуганно округлил глаза и замер.

— Ты… собираешься меня добить?!

— А?! Нет!

— Тогда зачем тебе ножницы в руке?

Я опустила взгляд и только сейчас поняла, что сжимаю маникюрные ножницы, забытые мной днем на комоде. Видимо, я схватила их сразу после канделябра, и просто не успела запустить в цель. Но если вероятность поранить таким образом мага была мала, то попади в него тяжеленная металлическая штукенция — все могло закончится гораздо хуже. Я поспешно отшвырнула ножницы в сторону и на всякий случай отступила назад. Вспыхнувший во мне гнев потух в один момент.

Рихтер перемахнул через окно и распластался на полу, схватившись за сердце. При моей попытке ему помочь он выставил руку в защитном жесте.

— Не-не! Не подходи! Ты