Очень плохая няня - Анна Солейн

— Ты говорила, придешь не одна. Или его ты тоже придумала?

Краем глаза я увидела, что щеки матушки залила краска.

— Он придет чуть позже.

— А может, уже пришел! — захохотал непосредственный молочник, указывая вверх, где под самым потолком висело чучело в форме оленьей головы.

Все засмеялись. Проклятье.

Я рванула к выходу.

— Виктория! — зашипела матушка. — Не смей уходить, Виктория!

Я обернулась.

— Знаешь что, мама, ты меня в это втравила, ты и… Ой!

Я шла вперед, не разбирая дороги, так что не заметила, как налетела на какого-то господина, и содержимое его бокала оказалось выплеснуто мне на платье.

— Виктория! Прости, ради бога! — пробасил мэр Хобард. — Руки-крюки! Не ушиблась?

По случаю праздника представительный мэр Хобард был одет в костюм с жилеткой из коричневой переливающейся ткани, которая туго обтягивала окладистый живот. Сиял мэр Хобард ярче, чем начищенный дублон.

В тонких моментах интриг он разбирался еще хуже, чем Великан в исполнении команд, так что выглядел искренне огорченным и недоумевающим из-за того, что все вокруг хохочут уже не сдерживаясь.

— Прости. Отстирается же? Ты если что, мне скажи, мы новое купим. Хотя все равно новое купим. У меня же внук родился!

Мэр Хобард был, в общем-то, неплохим человеком, так что я ему даже сочувствовала из-за того, что в качестве зятя ему достался Уильям.

— Виктория! Как мы рады тебя видеть! — без малейшей радости воскликнула его жена, миссис Хобард.

— Я тоже рада быть здесь. Поздравляю. И всего хорошего.

Я проскользнула мимо них к выходу — матушка нагнала меня только возле двери.

— Виктория! Виктория Фицрой, не смей уходить, — прошипела она, когда мы оказались на крыльце, и схватила меня за руку. — Не позволяй им думать, что слабее!

— Как ты могла меня в это втянуть? Как ты… Ни минуты здесь не останусь!

Я вырвалась и зашагала вперед, не разбирая дороги.

Нет, это мне не слезы застилали глаза.

Это просто смеркалось, и из-за скудного освещения я ничего не видела.

Вокруг был чудный летний вечер, наполненный запахами травы, цветущих лилий, озерной воды и пыли.

На душе у меня скребли кошки, лицо было мокрым.

Ничего.

Осталось совсем недолго, а потом я получу свои деньги и уеду отсюда. И никого больше из Чистых Прудов никогда не увижу.

— Виктория? — вдруг позвал меня знакомый голос. — Вот вы где. Я вас искал. Куда вы так несетесь?

Лорд Эмбер.

Остановившись, я окинула его фигуру недоуменным взглядом. В сердце что-то кольнуло.

Выглядел он, неожиданно, блестяще. Новый костюм, аккуратная прическа, начищенные туфли — так и не скажешь, что три последних дня не выходил из лаборатории и даже отрастил щетину, как у дикаря.

Неужели это влияние Джеральдины? Надо же! Они разговаривали всего-то несколько часов, а лорд Эмбер уже выглядит так, как будто хоть сейчас готов идти под венец, а гладко выбритое лицо сияет.

Вот это «однодневка»!

Небось и Масика не испугалась, и с детьми общий язык нашла!

Иначе почему лорд Эмбер выглядит таким довольным?

Метка зазудела, и я спрятала руки за спину.

— Боюсь, это не ваше дело, лорд Эмбер. У меня тоже есть личная жизнь, и я настаиваю на том, чтобы она была приватной.

Янтарные глаза сузились.

— Ах, личная жизнь, — прошипел лорд Эмбер, пока под его кожей разгорались привычные уже языки пламени. — И с кем же, позвольте спросить?

— Это вас не касается.

Он сжал губы.

— Штраф пятьсот дублонов за отлучку без разрешения, мисс Фицрой. И постарайтесь сделать так, чтобы детей ваша «личная жизнь» не коснулась.

Конечно, им достаточно и вашей!

— Поверить не могу, лорд Эмбер.

— Во что?

— В то, что когда-то я в самом деле мечтала стать вашей женой.

Выпалив это, я рванула вперед.

— Мисс Фицрой!

Я побежала быстрее. Остановилась я, только добравшись до леса, где уж точно не было риска наткнуться на чей-то любопытный взгляд. Отдышалась, вцепившись рукой в ствол дерева, и только спустя несколько секунд до меня дошло, что и кому я сказала.

Какая личная жизнь?

Какое — «мечтала стать женой?»

Я в самом деле оставила детей одних, это недопустимо! Конечно же лорд Эмбер разозлился! И был прав!

Конечно, я точно знала, что Стьюад присмотрит за Мисси и Лиамом, у нас с ним был уговор как раз для таких случаев, — но откуда лорду Эмберу об этом знать?

Представив, как выглядела ситуация с его стороны, я схватилась за голову и почувствовала, как к горлу подкатил комок.

Я повела себя отвратительно — но это еще половина беды.

Хуже то, что могло случиться.

А вдруг теперь лорд Эмбер меня уволит?

И не просто уволит, а не разрешит мне больше видеть детей?

Я мечтала о том, что после окончания контракта все равно смогу быть рядом с Лиамом и Мисси — особенно если мы с матушкой сможем перебраться ближе к столице.

И сейчас — все может пойти прахом.

Нужно срочно объяснить все!

Извиниться!

Хотя бы попробовать. Я не хочу терять возможность быть с ними рядом.

Оторвавшись от дерева, я зашагала вперед, уговаривая себя держать голову прямо, — не хочу даже думать о том, как я сейчас выгляжу, важнее другое.

Но… куда же лорд Эмбер направлялся?

Поздновато для его обычной прогулки.

Как его найти?

«Правильно ли я вас понял, что вы не собираетесь приглашать меня на прием к вашему бывшему жениху?» — всплыл у меня в памяти вопрос, который на днях задал мне лорд Эмбер.

Неужели он решил пойти к Хобардам?

Но почему?

Лорд Эмбер никогда не отвечал на приглашения.

Почему передумал в этот раз?

Стоило мне опасливо приблизиться к особняку Хобардов, как я поняла, что в своих опасениях не ошиблась: лорд Эмбер в самом деле был там, я увидела его профиль в окне.

Лорд Эмбер, кажется, даже с кем-то разговаривал и держал в руках бокал вина, всем своим видом показывая, что наслаждается вечером. Я даже могла разглядеть его улыбку.

Что происходит?

Почему он пришел?

Помедлив, я все-таки поднялась на крыльцо. Хуже уже точно не будет, а извиниться — нужно.

Когда я уже поднялась на верхнюю ступеньку, за моей спиной мигнула голубая вспышка. Я обернулась — из портала вывалился всклокоченный доктор Фройд с неизменным саквояжем и толстой тростью во второй руке.

Он затравленно огляделся, а потом его