Позволь мне согреться - Ольга Вадимовна Гусейнова

притянул меня обратно, прижал к себе и заключил в кольцо крепких рук.

Задрав голову, я растерянно заглянула ему в глаза, где зрачок почти слился с темной радужкой. На меня глядела сама бездна, в которой оказывается, так легко утонуть, если долго вглядываться. А еще почему-то тесные объятия пьянили, голова кружилась, сердце слишком частило от неизвестности и жгучей, словно обжигающей властности первородного альфы, окутавшей меня. Думала, что его власть распространяется только на оборотней, а выяснилось, и сама не могу перед ним устоять. Будто свеча плавлюсь, теряю твердость, таю в его руках. Его запах становился все гуще и как бы странно это ни звучало, горячее, заполняя мой нос и легкие, вызывая желание дышать еще глубже и чаще.

Мне кажется, Людвиг знает, как влияет на меня, его взгляд блуждает по моему лицу, замирает на губах, которые я невольно облизнула. Зрачки оборотня полностью растворяются в радужке. Он уже и сам дышит тяжело, словно задыхается… или не может надышаться мной. Несколько мгновений мучительной неопределенности – а дальше мои ресницы сами по себе опускаются, пряча глаза, следом моих губ касается горячее дыхание Людвига, затем их накрывают его губы…

Мое тело обмякло окончательно, а мой оборотень, перестав ощущать сопротивление, ослабил хватку, обхватил меня за плечи, потом плавно переместил ладони на спину, поглаживая и лаская. Я забылась. Теперь у нас одно дыхание на двоих, один вкус, одна жажда. Его руки то скользили, то страстно сжимали меня, будто он хотел спаять наши тела в одно целое. Поцелуй становился глубже, голова… Как хорошо не думать ни о чем, кроме нашей близости! Сердце давно сбилось с ритма, то заходилось в бешенной скачке, то замирало словно навсегда. Тело горело, желало большего, внутри уже не тлел уголок страсти, а разгорался пожар!

Мне повезло, что Людвиг старше, мудрее и опытнее меня, а еще, видимо, гораздо более выдержанный. Чуть отстранившись от моих губ, он покрыл мое лицо, виски, скулы, глаза короткими обжигающими поцелуями, чуть прикусил шею, заставив вздрогнуть от легкого укола боли и наконец отодвинулся на расстояние вытянутой руки. Взглянул в мои затуманенные желанием глаза и бескомпромиссно рыкнул:

– Мы вместе едем в Дагоран и точка! Ты обязана отдохнуть и отвлечься! Ты буквально убиваешь себя этими сомнениями, сочувствием, чужими страданиями, вымерзаешь, соединяясь с призраками, опустошаешь собственную душу. Я не позволю тебе выгореть. Не позволю сойти с ума, пытаясь справиться со всем в одиночку. Поняла?

Будто водой окатил. Вдохнула, выдохнула и изо всех сил постаралась выдержать спокойный и немного укоризненный тон:

– Хорошо. Я понимаю мотивы твоего поступка, но прошу в будущем подобные решения сначала обсуждать со мной. Это избавит нас обоих от непонимания и споров.

Людвиг наклонил голову и смерил меня насмешливо-умильным взглядом, потом и вовсе облизнулся, намекая на наш поцелуй. Я не выдержала и, заливаясь румянцем смущения, с досадливой улыбкой поморщилась. Дурацкая ситуация! И опыта не хватает, как правильно выходить из подобных, чтобы не остаться без собственного слова.

– Хорошо, я учту твое пожелание… на будущее, – еще шире усмехнулся Дагоран, выделив последнее слово.

У меня пойманной птичкой вновь забилось сердце, ведь пока о нашем будущем он ни разу не обмолвился, но при этом везет к себе домой. Значит, мне можно надеяться на что-то серьезное? Или это забота начальника о страдающем ценном подчиненном, а намек на будущее лишь ирония? Охо-хо-хо-нюшки, как же сложно с мужчинами.

Но все сомнения растаяли, когда Людвиг уверенно притянул меня к себе обратно, а я и рада спрятаться от призрачного мира, от живых с их тайнами и всего мира в самых желанных объятиях, крепких, но заботливых и нежных.

– Полагаю, альфа, теперь ты можешь рассказать Мишель о нашем дальнейшем путешествии, – громом среди ясного неба нарушил наше уединение голос Неро.

Дернувшись от неожиданности, я оглянулась и стыдливо вытаращилась не только на него, но и Рейвика. Оборотни замерли в дверном проеме и с каким-то загадочным удовольствием щурились, глядя на меня.

– Вы…

– Мы тоже очень хотим дома отдохнуть от грязи и суматохи Аэрты, – с радостным предвкушением ответил Рейвик на мой незаданный вопрос.

– Кстати, Мишель, вещи тебе Тамара с собой собрала. Я забрал, и когда ты уснула, мы перенесли багаж на этот экипаж, сверху закрепили, а кабриолет оставили в ближайшей к столице таверне.

– А мой Кот? – всполошилась я.

Неро заверил:

– Тамара, милейшая добрая женщина, присмотрит за ним. Альфа попросил ее почаще кормить Кота мясом.

Рейвик хмыкнул:

– Боюсь, его тайная надежда, что в этом случае Кот переберется жить к Тамаре, не оправдается. Рыжий пройдоха слишком умен – просчитывает все коварные ходы нашего альфы на раз-два…

Людвиг досадливо рыкнул на друга, а я, так и сидевшая в объятиях любимого, заглянула ему в глаза, отразившие недовольство и… смущение, весело хихикнула. Рыжий старожил некромантского дома действительно очень умный, хитрый, вредный, мстительный, словно… нечисть.

Наконец мой оборотень улыбнулся:

– Ладно, давайте поедим и тронемся дальше. Сегодня заночуем в Берджике. Мишель, нам трое суток добираться, если что.

Я любовалась его улыбкой. Святая Тьма, как же он хорош, мой любимый оборотень.

Глава 17

Невеста оборотня

Милая глазу горожанки, проведшей два дня в карете на пыльном тракте, картина – лесное озерцо в окружении высоченных разлапистых елей. Земля устлана толстым ковром из потемневших старых иголок, даже берег и дно. Воздух звенит от стрекота насекомых. Ягоды, цветы, грибы – все вокруг говорит о лете и радости жизни. Дневная жара спала, хочется окунуться в безмятежную водную гладь, теплую и манящую. Последний месяц лета радует отличной солнечной погодой, это хорошо: не хотелось бы путешествовать в дождь.

Оглянувшись, я убедилась, что наш лагерь пуст, мои спутники, трое оборотней, ушли на охоту, лошади преспокойно пасутся. Двое суток в дороге, хоть я и путешествовала со всевозможным комфортом, и в замечательной компании, и узнала много чего интересного, все равно довольно утомительны. На ночь мы останавливались в хороших тавернах, где для меня всегда заказывали отдельный и самый лучший номер. Но накануне пересечения границы с Дагораном я с радостью согласилась заночевать в лесу, а не добираться до ближайшего города еще часа три.

Мои спутники сноровисто, без лишней суеты позаботились о лошадях, развели костер и, подготовив ночлег, немного посомневавшись, отправились на охоту. Я заверила их, что из лагеря, где мне ничего не угрожает, ни ногой, и свежего мяса на огне не прочь отведать. Их волкам хотелось размять лапы, тем более разминаться будут вокруг лагеря, распугав в округе все зверье