Строптивая. (Не)пара для волка - Кира Райт

Поэтому развернулась в небольшой, неудобной для маневров прихожей и отправилась в комнату. Там подъехала к балкону, глядя на высокий порожек, который невозможно преодолеть на коляске. Атам несколько раз обещал убрать его, но потом забыл. Я усмехнулась, вспоминая, как искренне он сегодня отправлял меня «гулять» туда, куда я при всём желании не могу выбраться.

Подняла голову.

Сегодня солнышко. Но я вижу его только через два стеклопакета. Тот, что снаружи, не слишком чистый. Нет, я не белоручка уж совсем, помыла бы, не сломалась. Но тоже не могу. А здесь, изнутри мне даже не приоткрыть внешнее окно на проветривание. Разве что балконную дверь. Но даже для этого из-за дурацкого широкого порога, упирающегося в колёса, мне приходится каждый раз тянуться вверх и вперёд, пока плечо не заболит.

Резко развернулась.

Сделала бессмысленный круг по комнате. Ну как круг. Объехала выступающие углы тумбочки, огромного шкафа, в котором у меня было аж две полупустые полки, совершенно ненужный журнальный стол, который я периодически отодвигаю к стене, но Атаму нравится, когда он стоит по середине комнаты.

Вот и вся прогулка.

Усмехнулась снова. Да. Кто бы мог подумать, что будет всё вот так? Я опять оказалась его пленницей. Только теперь не в камере. В квартире. Совершенно одна. Не имея знакомых, лишившись старых друзей, чтобы теперь не выдать наше местоположение… В прежнем доме (я редко называла его своим, потому что всегда помнила, что на самом деле он принадлежит теперь стае серых волоков, а я не была её частью) были мои девочки – помощницы, охрана, которую Эмин сменил на незнакомых мне только после того, как Атам пробрался первый раз. С этими я бы уже не смогла договориться. И он не хотел рисковать. Мной.

А он считал, что рядом с Атамом я рискую. Я рискую? Если только психическим здоровьем.

Оглядела эту странную комнату, где мы жили – наполненную чужими вещами, расставленными так, будто меня тут не предполагалось изначально и в принципе. М-да. Он явно не планировал, что я стану тут жить…

Я не винила его за то, что ему в тягость вот эти хороводы вокруг меня. Наверное потому, что всегда была для кого-то обузой и помехой. Как бы не проявляли обо мне заботу мои названные братья, всегда помнила то, что сказал мне их отец ещё в детстве – всем было бы проще, если бы я тоже тогда не выжила. Вместе с родителями.

Ой, вот только не надо думать, что на этом моменте к моим глазам подступали невыплаканные слёзы, а грудь сдавливала грусть. Я привыкла. Я жила так всю жизнь, сколько себя помню и ещё до этого. Всегда была лишней. Нарушила планы чёрных, стала проблемой для серых.

Привычно посмотрела на свои ладони. Сжала и разжала пальцы. Меня всегда это успокаивало – смотреть на свои руки. Они были здоровыми. Как у всех. И каждый раз, когда я была близка к панике, глядя на них, напоминала себе, что я тоже могу быть нормальной. Пусть и не полностью.

Хотя на самом деле это для сердобольных и ни в чём не ограниченных людей и волков мой «недуг» казался ужасным. Даже Атам не смог привыкнуть к тому, что я сама могу делать многие вещи, хотя смотрел на это каждый день. А у меня не было просто другого. Я не знаю, как это – потянутся всем телом с утра, встать на ноги, нащупывая ими пушистые тапочки на коврике, прошлёпать голыми пятками по полу в ванную, ощущая холодный кафель, потереть одну ступню о другую… Никогда. Ни разу.

Завидовала ли я тем, кто мог ходить? На моих губах даже улыбка снова появилась – потому что теперь, когда оказалась запрета здесь, правда начинала завидовать.

Атам мог ходить куда-то. Он даже нашёл себе пусть не новую стаю, но новых друзей. А я… У меня и раньше-то не было своей стаи. Понятия не имею, куда делись такие, как я. Осталась только сила, способная объединить две стаи. И мы с Эли – последние из рода. Ну как последние? Её малыш оказался таким же. Хотя мы скрываем это всеми силами. И даже Атаму я не расскажу. Тем более Атаму.

Но если вернуться к главному – то своей стаи у меня нет. Я не чёрная, я не серая. И как сказал старый альфа, лучше бы меня не было вовсе. Ну или хотя бы не было внутри этой чертовски сильной волчицы.

У Эли вот не было своего зверя. Наверное, так Луна наказала её отца за его грехи. Или послала благословение ей самой. Ведь сила без зверя для такой, как она, точно была благословением. А моя сильная волчица оказалась заперта в моём хрупком и ограниченном в возможностях теле. Как я в этой квартире. Только я могла уйти при большом желании, а она – нет.

И вот лучше бы не вспоминала!

Пришлось крепко сцепить зубы, но всё равно на губах появился привкус железа. Удивительно, насколько Атам был зациклен на себе, что не замечал того, что я не особенно могла от него спрятать: капли крови на наволочке по утрам, мои новые синяки по всему телу. Может и правда думал, что я такая растяпа?

И снова улыбнулась, удивляясь, как можно было поверить, что постоянно падаю с кресла, к которому вообще-то пристёгнута. Нет, иногда такое случалось – в основном, если не слишком аккуратно пересаживалась с кровати или пыталась забраться в эту дурацкую душевую кабину. Тот ещё квест. Я даже на одном форуме по поиску необычных развлечений посоветовала попробовать забраться в высокий поддон, не используя ноги, словно они парализованы.

Эх, надо было Атаму посоветовать тоже. Может, тогда он скорее бы установил все те приспособления, которые всё же купил после которой по счёту моей просьбы.

Только просить было странно. Я не привыкла. Несмотря на то, что старый альфа серых не хотел заботиться обо мне и иногда говорил что-то, что можно было бы считать упрёком, всегда делал всё, что нужно, без моих на то усилий. Например, у меня всегда была рядом медсестра и помощница-оборотница, которая легко могла поднять меня на руки.

А тут мне пришлось, внутренне смущаясь и краснея, просить его хоть