Кому добавки? История выживания на орочьей кухне - Юлия Арниева

Я подошла к ним и молча обняла обоих, не в силах произнести ни слова. В горле стоял ком от переполнявших эмоций, а сердце разрывалось от гордости за этих двух юных орков, которых я считала своими младшими братьями. Перед лицом неминуемой смерти, на священной земле предков они пробудили в себе дремлющую силу и не просто спасли всех нас, они вернули целому народу веру в себя.

Адриан стоял немного в стороне, наблюдая за этой сценой — коленопреклоненные вожди, плачущие от счастья и облегчения воины, два смущенных молодых героя и я, обнимающая их, — и вдруг негромко рассмеялся. Этот смех, прозвучавший среди тишины и смерти, был настоящим гимном жизни и возрождения. Он означал, что мы все еще живы, что у нас появилась надежда, и что мы будем бороться до самого конца, что бы нас ни ждало впереди.

Глава 36

Ночь в ущелье прошла в тревожной тишине. Каждый шорох ветра казался шагами подкрадывающейся твари, каждая тень, отброшенная луной, — силуэтом врага. Но враг не пришел. Словно после нашей кровавой демонстрации силы тот, кто управлял чудовищами, решил взять паузу, переоценить угрозу, которую мы представляли.

Утром мы похоронили павших. Орки не произносили пышных речей и не лили слез. Ритуал был суровым и простым. Тела троих воинов завернули в их походные плащи и уложили в неглубокую расщелину в скале, завалив вход большими камнями. Каждый орк, проходя мимо, клал на импровизированную могилу маленький камешек — знак памяти и уважения. Это была молчаливая клятва помнить павших и отомстить за их смерть.

Последний этап подъема оказался самым трудным. Тропа почти исчезла, и нам приходилось карабкаться по голым скалам, цепляясь за острые выступы. Воздух стал настолько разреженным, что каждое движение отзывалось одышкой, а в ушах стоял тихий звон. Но никто не жаловался. Нас вела вперед надежда, родившаяся вчера в древнем святилище.

Чем выше мы поднимались, тем сильнее я ощущала магию этого места. Она больше не была просто фоновым гулом в костях. Теперь я чувствовала ее как живую, дышащую сущность. Она текла по жилам в камнях, пульсировала в кристаллах руды, шептала на языке ветра, проносящегося по ущельям. Это была древняя, необузданная сила, и она узнавала во мне что-то родственное.

К вечеру, когда солнце уже коснулось багровым краем дальних пиков, мы вышли на вершину. И то, что мы увидели, заставило всех замереть в благоговейном молчании.

Перед нами расстилалось огромное плато, высеченное в самой вершине горы, словно гигантская чаша. Оно было идеально ровным, а его поверхность покрывали не камни, а гладкие плиты из черного, похожего на обсидиан, материала. Вся поверхность плато была испещрена сетью рун, которые светились мягким, пульсирующим серебряным светом. Линии рун сходились к центру плато, где из земли вырастал огромный, в три человеческих роста, кристалл. Он был прозрачным, как слеза, но в его глубине медленно вращались мириады световых точек, похожих на пойманные звезды. От кристалла исходило такое мощное сияние и такая волна магической энергии, что волосы на руках вставали дыбом.

— Боги милостивые, — прошептал Дробитель Костей, снимая шлем. — Это же сердце самой горы.

— Узел силы, — выдохнул Адриан, и в его голосе звучал трепет ученого, воочию увидевшего то, о чем он читал лишь в древних манускриптах. — Сердце всего барьера.

— Я помню это место, — тихо сказал Скалолом, его голос дрожал от эмоций. — Дедушка приводил меня сюда, когда я был совсем мальчишкой. Он рассказывал, что еще до Заточения шаманы всех кланов собирались здесь раз в год, на великий совет.

Орки медленно, почти на цыпочках, ступали по руническим плитам. Их лица выражали глубочайшее почтение. Они вернулись в самое священное место своего народа.

— Здесь наши предки говорили с небом, — прошептал Скалолом, опустившись на колено. — Здесь они просили у духов силы перед великими битвами.

— А теперь здесь мы просим силы для великого освобождения, — добавила Рысь, и в ее обычно резком голосе звучали нотки благоговения.

Адриан подошел к центральному кристаллу, но не решился прикоснуться к нему. Он водил рукой в нескольких дюймах от его поверхности, и я видела, как между его пальцами и кристаллом пробегают тонкие электрические разряды.

— Это невероятно сложная структура, — объяснил он, не отрывая взгляда от вращающихся внутри кристалла огней. — Барьер — это не просто стена. Это сеть, энергетическая паутина, которая опутала все орочьи земли. А это, — он указал на кристалл, — ее центральный узел, ее сердце и мозг. Отсюда идут нити ко всем общинам. Изменив что-то здесь, мы изменим всю сеть.

— Но как именно это работает? — спросил Острозуб, с опаской глядя на пульсирующие руны.

— Представьте паутину, — Адриан провел рукой в воздухе, очерчивая невидимые линии. — Каждая община — это точка на паутине. А этот кристалл — центр, откуда исходят все нити. Когда орк пытается пройти через барьер, его сила начинает высасываться по этим нитям и стекается сюда, в узел.

— Значит, наша слабость за границами, — понял Дробитель. — Это заклинание специально нас ослабляет.

— Именно, — кивнул Адриан. — Барьер не мешает вам физически пересечь границу, но каждый шаг за ее пределами высасывает из вас жизнь.

— Тогда чего мы ждем? — нетерпеливо спросил молодой воин из клана Острых Клыков. — Сломаем эту штуку!

— Нет! — резко остановил его Адриан. — Заклинание такого масштаба защищено десятками ловушек и блокировок. Любое неверное движение может привести к обратному эффекту, барьер может стать еще прочнее или просто схлопнуться, уничтожив все живое в его пределах.

Он повернулся ко мне.

— Эмма, теперь твоя очередь. Ты изменила барьер своим желанием. Попробуй сделать это снова. Пожелай, чтобы он стал проницаемым.

Я подошла к кристаллу. Его энергия окутывала меня, как теплое одеяло. Я чувствовала его мощь, его древнюю мудрость. Закрыв глаза, я сосредоточилась и представила себе голодающих детей в общине Красных Топоров, раненых воинов, отчаяние в глазах орков. Я вложила в свое желание всю свою волю, всю свою любовь к этому народу.

«Стань проходимым, — мысленно приказала я, протягивая руки к кристаллу. — Пропусти жизнь. Пропусти надежду. Не отнимай больше силу у тех, кто рожден этой землей».

Но ничего не произошло.

Кристалл продолжал сиять ровным,