Брачная афера, или Целительница в бегах - Татьяна Юрьевна Серганова

Отказываться я не стала. В бездну гордость, когда есть риск оступиться и сломать себе что-нибудь.

Внутри здание выглядело ничуть не лучше, чем снаружи. Даже еще более запущенным: стены грязные, обои сорваны, кое-где отвалилась штукатурка, а в одном из углов виднелась черная плесень, плитка на полу разбита вдребезги и кое-где откололись целые куски бетона, сделав его неровным. Про пыль и паутину я вообще молчу. Тут их скопилось столько, что словами не передать. Удивительно, как я не расчихалась. Нос зачесался почти сразу, а глаза слегка заслезились, но я пока держалась.

Мебели обнаружилось немного, а та, которая осталась, пребывала в таком состоянии, что без слез не взглянешь. Форест принялся показывать мне, где стояли различные предметы интерьера и как использовались. О том, что передо мной столешница стола, я догадалась только со второй попытки. А рассмотреть в груде чего-то непонятного серого и уродливого диван вышло лишь с третьего раза. Несомненно, все это подлежало выбросу.

— Ты же понимаешь, что одних денег мало? Тут же потребуется столько труда, — заметила я, осторожно шагая по комнате. — Натаниэлла точно не справится.

Крошки бетона громко хрустели под подошвами моих туфель, нарушая тишину.

— Устроим очередной уборочный день? — предложил Форест. И по голосу я не поняла, шутит он или говорит серьезно.

— Сомневаюсь, что жители форта мне это простят.

— А причем тут ты?

Обернувшись, я нашла его взглядом. Форест стоял у окна и свет с улицы красиво обрисовал его сильное и крепкое тело. Лицо оставалось в тени, но я все равно различала его черты и заметила таинственный блеск в глазах, от которого сердце забилось быстрее.

— Сомневаюсь, что до моего появления здесь вы часто устраивали подобные мероприятия.

— Не устраивали, — согласился он, продолжая сверлить меня странным взглядом. — Хотя я пытался пару раз. Но ничего не вышло.

— Правда? Странно. И в чем же причина?

— Вариантов на самом деле не так много. Наверное, у меня нет такой очаровательной улыбки, как у тебя, — неожиданно заявил Форест.

— Ты считаешь мою улыбку очаровательной?

«Боги, мы флиртуем? Серьезно?».

— А ты сомневаешься? Глупо это отрицать, Миранда. Ты красивая девушка и улыбка у тебя очаровательная, — отозвался он. — Я бы солгал, если бы утверждал обратное.

— В любом случае, спасибо. Мне приятно.

— Всегда пожалуйста.

Я уже открыла рот, чтобы сказать что-нибудь остроумное, но в этот момент сбоку, совсем рядом со мной, в куче, оставшейся от дивана, что-то тихо зашуршало. Один раз, потом другой… и снова.

Резко обернувшись, я уставилась на кучу в поисках источника шума. Сердце заколотилось как сумасшедшее, а внутри все задрожало от накатившей паники.

И я его нашла. Источник шума. Серенький, крохотный, с глазками-бусинками и длинным хвостиком.

— Мыыыыыышь! — В следующее мгновение я стремительно сорвалась с места, лихо перескочила через обломки стула и с размаха запрыгнула на Фореста, который шагнул ко мне, желая защитить от неожиданной угрозы. — Там мыыыыышь!

Я уже упоминала, что у меня есть одна маленькая слабость? Очень постыдная слабость, о которой я никому не рассказывала. Сложно представить себе крутую целительницу, готовую спасать всех подряд, которая боится крохотных серых созданий. Но я боялась. До ужаса, до трясучки, заикания и пелены перед глазами. Мою фобию невозможно было контролировать и нельзя логически объяснить. Умом я понимала, что бояться нечего, это ведь всего-навсего мышка, серенькая и маленькая… противная и ужасная! Еще эти усики! А-а-а-а-а!

Вцепившись в мужа, обхватив его руками и — о, ужас! — ногами, я зажмурилась, спрятала лицо и заорала не своим голосом:

— Убери! Убери ее! Убери! Пожалуйста!

Я так кричала, что не сразу услышала ответ.

— Ее нет… Миранда, ее нет… честное слово, — тихо прошептал он, обнимая меня в ответ и осторожно гладя по спине. — Успокойся. Все хорошо.

— Правда? — прохрипела я, продолжая дрожать и все еще отказываясь открывать глаза.

— Клянусь тебе. Все хорошо. Не переживай.

Паника отступила так же быстро, как появилась, оставив меня один на один с реальностью и осознанием произошедшего.

«Боги, стыд-то какой! Позорище! И как после такого смотреть ему в глаза и не сгорать со стыда? Это же ужас! Кошмар! Трагедия! Самый худший день в моей жизни!».

Я очень медленно опустила ноги, убрала руки и отстранилась от мужа, который застыл, не предпринимая попыток помочь. Проделала я все это, не смея оторвать глаз от пола. Словами не передать, какой стыд я испытывала. Щеки горели так, что еще немного и начнется пожар. Больше всего на свете мне хотелось провалиться под землю.

— Ни слова, — пробормотала я, приглаживая волосы и продолжая изучать мусор под нашими ногами.

— Я молчу, — заверил он, а у самого голос подрагивал от едва сдерживаемого смеха.

Именно это заставило меня поджать губы, поднять голову и встретиться с ним взглядом. Форест — не мышь, его я не боялась.

— Смешно тебе? — едва слышно процедила я.

— Нет.

«Ага, а плечи у него от холода дрожат, да?».

— Издеваешься? — уже буквально прорычала я, скрестив руки на груди.

— Не-е-е-ет, но мышь… никогда бы не подумал…

— И что? У каждого есть слабости. Даже у тебя найдется парочка.

Как же мне сейчас хотелось их узнать, чтобы не одной позориться, оправдываться и краснеть от стыда. Жаль, что это лишь мечты.

— И твоя — мыши?

Даже для меня это звучало абсурдно. Я все прекрасно понимала и была согласна, но… мой мозг отключался, стоило только увидеть эту… эту… боги, да от одной мысли об этом существе меня бросало в дрожь.

— Только попробуй… хотя бы слово… хоть кому-то и я… я тебя… — пригрозила я.

— Ни слова. Никому, — пообещал Форест, прижав ладонь к груди. А у самого глаза так и продолжали блестеть от смеха. — Мне просто не поверят.

«Вот же…паразит!».

— Ах ты…

У меня даже слова закончились от возмущения. Хотелось наорать или стукнуть его. Да побольнее. Но Форест быстро догадался о моих намерениях, а потому виновато улыбнулся и поднял руки в примирительном жесте.

— Понял-понял. Молчу. Но знаешь, это даже хорошо, что все так произошло, — неожиданно заявил он, слегка склонив голову на бок.

— Неужели? — спросила я, не скрывая сарказма.

— Мы почти ничего не знаем друг о друге. Любой, даже самый легкий вопрос и