Инквизицию вызывали? Подработка для ведьмы - Лидия Милеш

у него это получилось. Была лишь точно уверена, что он не просто не согласился или скептически посмотрел, а именно отмахнулся, как самый настоящий человек. Даже не оторвав ни одной лапы от земли и не двинув своей мордой.

— У нас община, сестренка, — продолжил он. — Главных — тьма просто, а главного среди главных отродясь не было. Вот в нашей бабка твоя была. После ее смерти ты, значишься.

— Что?

Лив ошарашенно посмотрела, не зная, радоваться ей или плакать от такой новости. Она и ведьм толком не видела. Одну только и ту на поводке у Демиана. Какая община? Какие главные?

— Ах, да, ты же не знала, — припомнил волк. — В любом случае, рано тебе еще об этом знать. С этим позже разбираться будем.

— И много таких вещей, о которых мне знать не положено?

— Достаточно, — уверенно заявил Валерот, даже глазом не моргнув. — Но об этом тебе тоже знать не следует. Ладно, говори, что ты там про Тарваира сказать хотела.

— Не про него, — с гордостью произнесла ведьма.

Она справедливо решила, что именно сейчас и есть тот самый момент, когда можно начинать собой гордиться. Она впервые знает то, чего не знает ее сварливый, несносный и слишком самовлюбленный фамильяр.

— Наш дом обыскивал патрульный, — заявила она. — Именно он нашел в нем кристалл и передал свою находку Тарваиру, а тот потом и показал ее в суде.

— Да ты что, — опешил волк и сел.

— Все так. И даже больше тебе скажу, все знают, кто этот патрульный. Это некий Маррей, которого тебе было бы неплохо отыскать в самое ближайшее время.

— Так ты думаешь, это он всех это… того?

Волк наклонил голову и вывалил язык, наглядно демонстрируя, что значит “того”.

— Посуди сам. Он единственный, кто был в наше доме и каким-то образом умудрился найти в нем кристалл, который потом и передал инквизитору. Кто еще это мог быть? Хотя знаешь что…

— Что?

— Проверь еще того патрульного, который был с нами в квартале.

— А он тебе зачем? — удивился Валерот.

— Когда я передавала дело Бестиаре, она навела меня на одну очень интересную мысль. Точнее, мысль была полностью ее, но заставила меня тоже задуматься. А действительно ли тот патрульный пытался нас защитить? Или он хотел защитить себя, убив Альберто? От Альберто мы уже ничего не узнаем, в ближайшее время так точно, а если Торговец права по поводу долга, то и никогда.

— Так-так-так, — волк гордо поднялся и сделал несколько шагов сначала в одну сторону, потом в другую. — Только не говори, что опять задолжала этой ведьме? Сколько можно? Кажется, с первым долгом мы все определились. Так что теперь?

— Она увидела…

Лив хотела произнести эту фразу. Искренне хотела. В конце концов, Валерот ее фамильяр и он просто обязан знать, что происходит с его хозяйкой. Вот только произнести никак не получалось. Интересно, всем ведьмам так сложно сказать что-то, что может сильно разозлить их помощника?

— Она видела, как мы целовались, — все-таки выпалила Лив на одном дыхании, искренне надеясь, что продолжения не будет.

— Понятно, — коротко ответил волк. — Если позволишь, я хотел бы узнать еще один момент.

— Да.

— С кем?

— Что с кем?

— Целовались с кем? А то вариантов, знаешь ли, стало как-то слишком много.

— С Демианом, — закатила глаза ведьма.

— Опять?

— Опять.

— Все серьезно, значит.

— Нууу…

Молчание, в которое погрузилась роща в этот самый момент, было подобно траурному молчанию на похоронах, когда гроб со всеми почестями опускают в свежевырытую могилу. Хотя даже там хоть один звук да промелькнет, а здесь казалось, что и утренние птицы замерли в ожидании.

Валерот не ответил. Он пронзительно засмеялся. Так, как смеются гордые висельники перед эшафотом. Заливистым, громким смехом прямо в лицо неминуемой гибели.

— Да как у вас может хоть что-то быть серьезно? — громко заявил он. — Ты — ведьма. Когда он об этом узнает, ты будешь в лучшем случае сидеть в ошейнике в отдельном доме как Торговец и исполнять все приказы инквизиции.

— Мне же удается скрывать это столько времени, — возразила Лив.

— Да, удается. Но не всю жизнь. Мы ходим по лезвию ножа, ведьма, очень острого и очень скользкого. И только я начинаю думать, что из ребенка, который видит мир сказкой, ты превращаешься в разумное двуногое существо, как ты сразу выдаешь что-то вроде этого. Нет. Нет. Нет. И еще раз нет. Останови все это сейчас, пока не стало слишком поздно. Скажи, что у тебя кто-то есть, скажи, что полюбила другого. Неважно. Главное — останови, пока все не кончилось очень плохо.

Волк замолчал и многозначительно посмотрел на свою подопечную. Та стояла с гордо поднятой головой и в ее глазах не читалось ни единого намека на страх или угрызения совести.

— Я сама могу решить, что будет лучше для меня. Бабушка уже окружила меня защитой, и вот чем все закончилось. Я не знаю ничего ни о ведьмах, ни о колдунах, ни о магах. Я понятия не имею о таких смертельных заклинаниях, я даже человека владеющего магией ни разу в глаза не видела. А сколько всего еще от меня спрятано, скрыто, мне недоступно из-за вашего с ней желания меня защитить?

— В свое оправдание могу сказать, что я всегда был против твоего стеклянного колпака.

— Но ты ничего не сделал, —твердо заключила Лив.

В ее голосе не было злости или обиды, только уверенность и сила, отдающая крохотным огоньком в глазах. В этот самый момент она впервые почувствовала, что это она управляет волком, а не он ею. Вся сила, которая есть у него, неожиданно стала доступна и Лив, и всего на секунду, но на невероятно длинную секунду, она посмотрела на себя его глазами.

Наваждение тут же прошло, оставив одно смятение и непонимание.

— Что? Что это было? — Она схватилась за голову.

— Связь с фамильяром. Ничего особенного, — ответил волк.

Но судя по его довольному