Два билета из декрета (СИ) - Шевцова Каролина

Понравилось ли мне то, что между нами было? О, да. Я неспешно провела ладонями по разгоряченной коже, удивляясь тому, как отзывчиво может быть собственное тело.

Хочу ли я повторить? Разумеется, хочу. Будь мы сейчас вместе, то именно этим и занялись.

А что же Катя? Не маленькая, сама разберется.

Я резко откинула одеяло в сторону и соскочила на пол. Не смотря на кромешную темноту в номере и сложныйй изматывающий день, по моим венам заструилась бодрость, будто вместо крови во мне плескался кофеин. Через несколько часов наступит рассвет, я приведу себя в порядок и спущусь к завтраку, чтобы все обсудить с Виталиком.

Я потянулась к телефону, чтобы посмотреть время и увидела несколько всплывающих окон.

Двадцать пропущенных звонков.

Одно сообщение

Пять убийственных слов:

Возьми трубку. Варя в больнице.

***

Почему-то я стала набирать номер Олега вручную, не додумавшись нажать на входящий вызов из списка. Несколько бесконечно долгих гудков и сброс. Первые разы, пока еще пыталась дозвониться, я бесцельно шагала по комнате, стараясь успокоить себя. Бесполезно. От ужаса, накрывшего меня с головой, стало тошнить.

Варя, моя солнечная малышка, никогда даже толком не болела, разбаловав меня до мысли, что «такого с нами не случится». Случилось. В голове вырисовывались разные версии, почему моя девочка оказалась в больнице и ни одна из них не внушала мне оптимизм. Простуда, отит, аппендицит, острое воспаление? Обварилась кипятком, потому что Клара Гавриловна оставила кружку с чаем у самого края стола? Выпала из окна, пока Миша проветривал комнату? Залезла на столешницу и достала из подставки ножи? Подобные мысли выворачивали меня наизнанку, и самая безумная, абсолютно нелепая догадка казалась сейчас реальностью.

Снова гудки. Опять тишина. Он не слышал или специально не брал трубку, чтобы наказать меня. В первое я еще могла поверить, во второе – никогда. По крайней мере, не в этом случае.

Усталость и стресс – плохие компаньон при принятии решений, но в ту секунду все сработало как отлаженный механизм. Я быстро собрала вещи и покинула номер, попутно заказывая такси до аэропорта. Остановилась, поравнявшись с дверью под номером 331. В тот момент я чувствовала себя такой одинокой, что захотелось бесцеремонно ворваться в его номер, крепко обнять и попросить о помощи. Он бы выслушал и помог, как делал это и раньше. Занесла руку перед дверью и, задержавшись на секунду, прислушалась к доносившимся из номера звукам. Ничего. Виталик спал, и будить его накануне такого важного дня было не правильным. Мне понадобилась доля секунды, чтобы передумать. Позвоню утром и все спокойно объясню.

Виталик умный, он обязательно поймёт, почему я сбежала не попрощавшись. И поймёт правильно.

Администратор у стойки выглядел сонным, часы за его спиной показывали половину третьего ночи. Вопреки привычке, я делала все быстро и невежливо: сдала карточку, поставила подпись, отказалась от депозита, так как не могла ждать, пока горничная проверит номер.

- Деньги переведите на карту или передайте Игнатову Виталию Геннадьевичу, -  возле стеклянной двери остановился автомобиль, судя по марке, мой.

- Больше ничего? – не смотря на усталость, лицо сотрудника гостиницы лоснилось от подобострастия, и он повторил вопрос, по-своему интерпретировав мое непонимание: - Больше ничего не передать Виталию Геннадьевичу?

- Что? – я тревожно посмотрела в сторону выхода, опасаясь, что все-таки ошиблась и сейчас в такси сядет другой пассажир. Но машина стояла на месте. - Нет, ничего не надо, только депозит. Всего доброго.

В голове и мысли не возникло о том, чтобы использовать третье лицо для объяснения с Виталиком, до того глупой и по-детски неуместной казалась эта идея. Позвоню сразу, как только прилечу домой. Или, когда узнаю, что с Варей все хорошо. Страх о том, что дочь заболела чем-то страшным и всерьез, я отмела сразу. Простуда. Обычный вирус и не справившиеся с паникой взрослые, на кого я оставила своих детей. И во всем этом снова рисовалась моя вина, чему я даже не удивилась.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Дальше рваные точки: дорога в аэропорт, покупка билета, деньги за старый мне не вернули. Я и не настаивала, радуясь тому, что еще остались свободные места на ночной рейс. Досмотр багажа и погрузка в самолет заняли минуты, и только оказавшись на борту, я смогла наконец выдохнуть.

Всего за сутки я во второй раз летела на самолете. С какими разными эмоциями в каждый раз сажусь в это кресло. Все мои утренние обиды казались просто нелепыми, надуманными, по сравнению с тем, что я проживала сейчас. Последние двадцать четыре часа я не управляла своей жизнью. Мне казалось, что все под полном контролем, но фактически это не так. Слушала не мозг, а эмоции,  а потому попала в ситуацию, когда меня тащило по склону лавиной куда-то вниз. Дальше пропасть, черная как ночь, бездна и ничего, за что можно уцепиться. Я убеждала себя, что все отлично, еще 10 кувырков - и я остановлю это падение. Но кажется, не могла.

Все не важно, когда дело касается здоровья твоих детей. Рядом со страхом за Варю меркло абсолютно все: мои ссоры с мужем, мой успех на работе, личностный кризис и даже «недосекс» с лучшим из мужчин казался простым недоразумением.

На протяжении этой нескончаемой ночи я пыталась дозвониться до Олега, но он не брал трубку.  Когда наш самолет приземлился, и я нашла такси, его телефон и отключился вовсе. Паника во мне нарастала с каждым разом, когда пальцы набирали заученный наизусть номер. Я все еще делала это вручную, находя успокоение в монотонных привычных движениях. Восемь…четыре…пять…пять…и абсолютная тишина в ответ. Вакуум.

Я даже не предполагала, в какую больницу и какое отделение могли увезти дочь и потому, поразмыслив всего секунду, позвонила свекрови. Она ответила сразу и за одно это я готова была расцеловать любимую маму в обе щеки.

- Клара Гавриловна, - затараторила, будто боялась, что она нас вот-вот разъединят, - скажите, что с Варварой, вам звонил Олег? Он прислал мне сообщение, вы не знаете, где она?!

- Мы с Варечкой в больнице, - буднично сообщила Клара Гавриловна тоном, которым зовут к столу провинившихся детей.

- В каком смысле?

- В прямом. Есть еще какие-то смыслы, Яна?! Как и полагается хорошей бабушке, помогаю, пока родители строят карьеру. Или ты думала, я оставлю нашу девочку с нянькой? Ничего подобного, мне вообще не нравится, что вы пользуетесь услугами этой женщины. - назидательно повторила она.

- В какой вы больнице, что с Варей?!

- В пятерке, - недовольно буркнула свекровь, но сжалилась надо мной и добавила: - Нормально все с нашей Варей. Похудеет на килограмм, девочкам даже полезно. Облизала, что не надо и схлопотала температуру и рвоту, врачи говорят, что это кишечный грипп. И слово такое модное, кишечный, я им значит такая: шестьдесят лет живу, и никаких таких гриппов не знала, чего только сейчас не придумают.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Миша где? Почему в больнице не Олег?

- Миша в школе, - как ни в чем не бывало ответила свекровь, - а Олег, милая моя, зарабатывает деньги, чтобы тебе с детьми хорошо жилось, и, кстати, об этом я хочу с тобой поговорить. В последнее время…

Плотину прорвало, и на меня обрушился поток слов, смысл которых я перестала улавливать сразу. Я отстраненно держала трубку у уха еще минуту и потом нажала отбой, даже не попрощавшись. Мимо проносились другие машины, деревья, люди, дома, но я не замечала ничего вокруг, сконцентрировавшись на том, что было внутри меня. Облегчение. Такое, словно я скинула с себя груз из миллиона камней.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Мишку из школы заберем, кишечный грипп вылечим, килограммы наедим обратно, а с Олегом… С ним я поговорю и решу все как можно скорее.

Я посмотрела на знакомый переулок, возле которого притормозило такси, и неожиданно для себя поняла, что не хочу домой. Что крепость больше не защищала нас от врагов, а ров вокруг наполнили ядовитые мурены, готовые в любой момент напасть и сожрать свою хозяйку. Сейчас я поднимусь, открою в дверь и попаду в пустую квартиру со следами хаоса на кажом метре. Сборы в больницу не похожи на курорт, а особенно ночью, когда от страха и усталости едва соображаешь, что происходит. Там будет грязно: лекарства, тарелки, расстеленные кровати. Там будет больно, воображение легко нарисует мне страшные картины мучений моей малышки. Там придется что-то делать, решать и жить дальше. А дальше я не могла.