Мой темный господин, или Семь кругов тьмы - Мария Боталова

Зачем ему это нужно? Зачем ему нужна я? Зачем он мучает меня, почему так жесток?

Слез тоже больше не было, они закончились еще в зале.

Не знаю, сколько времени я так пролежала, то проваливаясь куда-то в темноту, то возвращаясь в сознание. Все это походило на бред, я заблудилась в ощущениях, потеряла счет времени.

Стук в дверь доносился отдаленно, я не обращала внимания. А вот когда Шейла ворвалась в комнату через балкон, не замечать ее стало невозможно. Сознание резко очистилось, наплывавшие на него облачка тьмы внезапно рассеялись.

– Это ты во всем виновата, меня теперь унижают и не боятся! – воскликнула Шейла. Остановилась перед кроватью. – Алайна? Что с тобой? Какой ужас. Тебе… нужно помочь.

– Мне не нужна помочь.

Странно, я больше не чувствовала чудовищной слабости. Села в кровати, посмотрела на Шейлу.

– Ты ведь пришла, чтобы обвинить меня во всем произошедшем. Зачем помогать?

– Да, ты виновата, – раздраженно подтвердила Шейла. – Из-за того, что ты устроила в зале перед всеми аристократами, меня теперь тоже ни во что не ставят. Называют рабыней, смеются и отдают приказы поднести им угощения, протереть туфли своим платьем. Это произошло из-за тебя! Но… ты ужасно выглядишь. Господин избил тебя. И тебе нужна помощь.

– Не нужно. – Я поднялась с кровати. Ноги не дрожали и не подкашивались – держали твердо. И даже боль во всем теле отступила. – Ты злишься, я понимаю тебя. Я все испортила не только себе, но и тебе. Совершила ошибку, которая повлияла и на тебя. Мне жаль. Ты имеешь право злиться и не обязана мне помогать. Я со всем справлюсь сама.

Шейла прищурилась.

– Сначала мне показалось, что ты уже при смерти. Ты глянь в зеркало, поймешь, почему я так подумала. Но… как-то ты уж очень бодра.

– Бодра? – я невесело усмехнулась. – Можно сказать и так. По крайней мере, умирать не собираюсь. И раны я сама смогу обработать. Ты не волнуйся. Не нужно заботы. Злись, если хочешь. Обвиняй. Я на самом деле виновата. Это было так важно для тебя, а я все испортила.

– Важно? Для меня? Только не делай вид, что тебе наплевать.

А мне на самом деле теперь наплевать. Пусть думают, что хотят.

– Они могут думать, что пожелают, – сказала уже вслух. – Не позволяй им над собой издеваться. Покажи, что ты не просто рабыня, но все равно остаешься ученицей. Ученицей, которую господин поставил выше их. Что изменилось? Мы все подчиняемся господину. И мы с тобой, и они. Если господин захочет, они будут ползать у него в ногах и целовать сапоги. Мы принадлежим господину. Они принадлежат господину. Все здесь принадлежат господину. Но нас он все равно поставил выше. Что изменилось теперь?

Шейла потрясенно смотрела на меня. А я… что я? Стоило эмоциям улечься, стоило случиться истерике, стоило побывать на грани смерти, чтобы осознать все, что я сейчас говорю.

Паук прервал наш разговор. Подобрался к Шейле и выплюнул в нее синее облачко с запиской. Подобрав записку с пола, Шейла прочитала:

– Господин вызывает. На тренировку. Поговорим с тобой позже.

Шейла тоже не стала выходить через окно – воспользовалась дверью. Изнутри она прекрасно отпиралась.

Я повернулась к балкону. Так больше продолжаться не может. Если любой, кто до этого додумается, проберется ко мне через балкон, никакая дверь не спасет. Нужно с этим что-то делать.

Я призвала тьму. Использовала недавно и еще не успела восстановиться? Этого ограничения больше не существует. Тьма бесконечна. И у меня есть доступ к этой бесконечности.

– Защищай мои покои. Не пускай никого, пока я не позволю войти, – сказала я.

Услышала тихий смех и согласие. Тьма заскользила по полу, оплетая всю спальню, гостиную, ванну – все отведенные мне покои. Тьма будет защищать и беречь мой покой.

Я поднесла к лицу изрезанную многочисленными порезами руку. Кровь уже не текла, но выглядели раны просто отвратительно. И так по всему телу. Что ж, с этим тоже придется разобраться. Я закрыла глаза и накрыла себя тьмой, оплела ею тело целиком, не оставляя ни малейшего просвета даже для того, чтобы дышать. Исцели меня, тьма. Залечи все раны.

Когда тьма закончила работу, я развеяла ее и подошла к зеркалу. Идеально чистая кожа, ни единого изъяна. Ран больше нет. И крови тоже больше нет – тьма смыла все.

Теперь я понимаю, зачем господин довел меня до изнеможения, заставил перешагнуть черту. За ней оказалась не смерть. За ней – перерождение и безграничная сила. Такая же, какая есть у него.

Какое-то время я изучала зеркальное отражение. Рассматривала знакомые черты лица, которые теперь казались другими. Они не изменились внешне, и все же было в них нечто иное, чего раньше не было и быть не могло. Серые глаза не поменяли цвет, но взгляд тоже стал другим. Более решительным, сильным и спокойным? Я как будто переродилась. Изменилась. Безвозвратно.

Прикрыла глаза, приложив ладонь к холодной поверхности зеркала.

Кто я теперь? Уже не прежняя Алайна. Я совсем не знаю себя новую. Кто я такая и что делаю здесь?

Открыла глаза, встретившись взглядом с отражением.

Кто ты, сероглазая, светловолосая девушка, совершенно чужая на этих проклятых землях? Кто ты, живая душа, обретшая доступ к бесконечности тьмы? И сколько еще себя придется отдать на этом пути? Пути к чему? К тайне тьмы? Или к тайне господина? Быть может… к душе господина?

Отстранилась от зеркала. Отправилась в ванную. Тьма омыла меня, но обычную воду ничто не заменит. А после водных процедур, переодевшись в черное платье с широкими рукавами, решила сходить в библиотеку.

– Эй ты, вещь…

Из бокового коридора вышла отдаленно знакомая леди. Один раз она уже пыталась меня оскорбить. Я, сильно вымотанная, как раз шла с тренировки. Шейла вступилась за меня. Но сейчас мне не понадобится помощь.

Я не стала останавливаться. Не собираюсь откликаться ни на «эй ты», ни, тем более, на «вещь». Леди рванула ко мне, схватила за руку и развернула к себе.

– К тебе обращаюсь, дешевая рабыня!

Я наконец посмотрела прямо на нее.

– Убери руку, пока цела.

– Да кто ты такая, чтобы мне угрожать, – зашипела она. – Тронешь меня хоть пальцем – господин отпинает тебя, как тупую шавку! Я – леди, а ты всего лишь собственность! Так что теперь…

Какую участь она мне уготовила,