Дэви Дэви - Без слёз

Помнит, куда он денется. Весь последний месяц только и было разговоров, что о квартале развлечений.

— Угу, — неопределенно промычал Сет. А потом возьми и спроси, запинаясь, точно ему слов не подобрать, — Змей, слушай… Тебе… совсем его не жалко?

— «Меченого»? — сразу понял Руни. Помолчал, прислушался к себе. Детство… выходные у телевизора, сладкие блинчики, тепло отца и Наиля… Туда больше нет возврата. А сейчас… боль, кровь и смерть — рядом, привычные, как ежедневные подъёмы и отбои. Серый мир живет по своим правилам. Подчинись или умри. И все они… все, кто выжили — выходит, подчинились?.. — Наверное, не жалко. Если б такое с кем-то из ребят… А так — он же преступник, «мечеными» просто так, за какую-то мелочь не делают. Он или убийца, или наркотой торговал. А может, людей продавал на органы… Гад, в общем. Чего таких жалеть!

Руни сказал это не только для Сета, но и для себя самого. И себя, вроде, убедил.

— Может, ты и прав, — ответил Дикарь. — А всё одно — в душу как насрали. Думаешь, нам потом часто придется такое делать?

— Нууу… — протянул Руни. И рассудил, — Часто не часто, а придется.

— Хуёво, — вздохнул Сет. Но, кажется, его отпустило.

— Хуёво, — согласился Руни.

Но лучше было сейчас думать о Флорес. А война и вся прочая хрень пусть остаются неясными тревожными тенями отдалённого будущего. Глядеть туда, вдаль — сломаешься до времени, выпьют проклятые тени всю душу досуха… Нет уж, Руни при слове «будущее» хотел видеть подмигивающий веселыми огнями Флорес и себя в обнимку с Сетом…

Руни казалось, что он в сказке очутился. Всюду яркие огни, музыка, вкусные запахи. Народу — куча, и при этом ни одной хмурой рожи, а раскрасневшиеся все от алкоголя и соблазнов, глаза маслянисто блестят от возбуждения… Флорес — ядовитый приторно-сладкий сон. Всё, что захочешь, только заплати…

Руни и Сет неторопливо прохаживаются по разукрашенным улочкам, глазеют на многочисленные витрины и вывески. Игорные заведения, клубы, кабаки, бордели, магазины и рестораны…

— Красотища, да? — восхищенно озираясь по сторонам, восклицает Руни.

Дикарь же только усмехается со значением:

— Видал я места и похлеще. А тут… так себе, по-простецки.

— Опять нос задираешь, — благодушно упрекнул друга Руни.

Сет нисколько не обиделся.

— Есть немного. Во Флорес кайф, когда денежка водится на баловство. Вот тогда и красотища.

Средств «на баловство» им выдали, прямо скажем, не сильно много. И даже к этим скудным средствам прилагались — в качестве напутствия — многочисленные «нельзя». Ни спиртного, ни наркоты… Но это их первая увольнительная. И первые деньги. И — по крайней мере, у Руни-то точно — должен был состояться первый секс. При одной мысли об этом у Руни начинало твердеть в штанах, и он жадно рассматривал мальчиков в прозрачных витринах борделей. И ловил себя на том, что выискивает кого-нибудь кудрявого, с нахальными глазами, да желательно, чтоб уши были оттопыренные. Вот это было б самое то!

— А тебе какие нравятся? — поинтересовался он у Сета. Раньше, по совершенно понятным для самого Руни причинам, он не решался спросить о предпочтениях друга.

Дикарь неожиданно нахмурился, замялся:

— Я ещё не решил… — потом, будто спохватившись, опять беззаботно оскалился. — Но, если ты кого себе присмотрел, так не теряйся, вперед. А то прошляемся впустую.

Руни пока никого конкретного не выбрал. Но ведь не все же мальчики в витринах торчат. Да и… если не Дикарь… и даже не похожий на Дикаря… то тогда — какая, на хрен, разница, тогда любой сойдет.

— Вот что, — предложил Руни. — Помнишь то кафе, с пирожными?

— А то! — оживился Сет. — Я там слюней напускал на целую лужу.

— Так я сбегаю, куплю нам по пирожному, а потом — к крошкам?

— Ага, план принимается! — энергично закивал Сет.

И Руни рванул за сладостями.

А когда вернулся, увидел, что друг глаз не сводит с красочной вывески над салоном татуировщика. Даже когда Руни окликнул его, а потом и за рукав дернул, Сет рассеянно отмахнулся:

— А… да… щас, обожди…

Руни грустно выдохнул:

— Я так понимаю, в бордель ты уже не хочешь?

Дикарь виновато покачал головой:

— Ну, извини, что ли. Чё-то как-то… настрой не соответствует.

Эх… Развлекаться без Сета Руни категорически не хотел. Не то будет. Серое опять… То ли привык за все эти годы, что и горе, и радость — на двоих. То ли уже приросли сердцами друг к дружке, так, что не оторвешь…

Руни всучил Сету пирожное и решительно спросил:

— Валяй уже, говори, чего хочешь?

Сет ткнул пальцем в вывеску:

— Татуху. Только… Я приценился — денег у меня недобор слегка.

— Тоже мне, горе! Я добавлю, сколько надо?

Дикарь состроил такую серьезную мину, что лопнуть можно от смеха.

— Ну, раз ты настаиваешь…

Что поделаешь, Сет ненавидел просить.

… Руни дожидался возле кабинета и с любопытством просматривал каталог. Интересно, что выберет Дикарь, он же не сказал… Не цветочки с бабочками, ясно, это для тех мальчиков в витринах. А это что за мерзость? Женщина, да такая размалеванная, с бесстыдно обнаженной грудью. Ага, иностранная татуировка, конечно, на Элпис такую-то похабщину никто бы и не выдумал… Сет, небось, что-то совсем необычное захочет, что-то потрясающее. Он же яркий, ни на кого не похожий…

— Всё… — Сет вышел из кабинета. Рубаха спущена с одного плеча, но он прикрывает рукой свое новое приобретение, не даёт посмотреть.

Что он там себе намалевал?

— Покажи! — потребовал Руни, уже готовый, если Дикарь упрётся, силком убрать его чертову руку.

Сет, однако, не стал сопротивляться, сказал — на, мол, смотри. Только вид у него был немного смущенный…

Руни взирал округлившимися глазами, буквально онемев от увиденного. Языки пламени — будто зловещий цветок распустился. А из кроваво-огненных лепестков на Руни смотрит кошмарный желтый глаз со звериным вертикальным зрачком… Ничего не скажешь — и необычно, и потрясающе…

— Жуть, — вынес приговор Руни. — На фига оно тебе? Пугать всех?

Сета такой отзыв ничуть не удивил.

— Понимаешь, — пустился он в объяснения, — Мне снится иногда что-то подобное… кошмару нагоняет так, что обмочиться не грех. А я во сне всё никак не могу посмотреть в этот глаз, иногда просыпаюсь, и кажется, что он и наяву откуда-то на меня глядит… Вот и подумал: если на себе буду носить, может, он тогда оставит меня в покое…

Руни вспомнил, как Сет вздрагивает по ночам. А Руни от него отодвигается… вместо того, чтобы прижаться да отогнать кошмары…