Потому что ночь - Кайли Скотт

тому подобных мероприятиях. Она высокая, с натуральными волосами, а ее гардероб просто бесподобен. Все лучшие дизайнеры и обувь, за которую я бы убила. Но все, что я сейчас вижу, слышу и чувствую, — это ее кровь. Все, на чем я могу сосредоточиться, — это то, как быстро бьется ее сердце, и вена на ее шее.

Я не помню, как приняла решение. Я просто знаю, что собираюсь выпить ее досуха. Осознание этого отражается на ее лице, и она достает из кармана пальто пистолет. Умно с ее стороны. Хотя это ничуть не тормозит меня. Я уже не в состоянии мыслить здраво.

Мое тело рвется вперед, руки тянутся, готовые схватить ее, пока я не врезаюсь спиной в Лукаса. Одна из его рук обхватывает меня, прижимая мои руки к телу, а трубка от пакета с донорской кровью просовывается между моими губами.

— Пей, — приказывает он.

И я с благодарностью выполняю приказ.

***

— Когда вы попросили мою бабушку позаботиться о вашем поместье на время вашего отсутствия, она приняла это поручение близко к сердцу. — Хелена Коул сидит за своим большим письменным столом, изображая спокойствие. Правда, она настороженно наблюдает за нами обоими, и я сомневаюсь, что она далеко спрятала пистолет. Что, честно говоря, вполне справедливо. — Не только наблюдать за вашими активами, но и инвестировать значительную часть и развивать их в то, что теперь стало «Торн Групп».

— Мне всегда нравилась Ширли. — Лукас сидит рядом со мной, скрестив ноги. Он то и дело бросает любопытные взгляды на компьютер и стационарный телефон. Любая новая технология, похоже, вызывает у него большой интерес. — Мне очень жаль, что она умерла.

— Спасибо. Она часто вспоминала вас с нежностью.

Я сижу в углу дивана с третьей упаковкой кровяного сока. В кабинете Хелены спрятан холодильник с запасом на случай непредвиденных обстоятельств. Хотя холодная кровь — не лучшее, что я когда-либо пробовала, но она утоляет мой голод. И это главное. Теперь, когда я могу ясно мыслить, мое поведение внизу приводит меня в ужас. В тот момент не было меня. Никаких признаков морали или человечности. Только голод. Такое не должно повториться.

— Она работала на тебя?

— Когда ей это было удобно, — говорит он. — Я оставил ей достаточно денег, чтобы она могла делать все, что захочет. Но меня не удивляет, что она все это построила. У нее был острый ум и сильное сердце. А еще ей быстро ставало скучно, и она всегда искала новое испытание.

Слово «дочь» снова возникает в моем сознании, окруженном этой странной неподвижностью. Но я держу его при себе. Возможно, это просто мое воображение. Однако, учитывая последние события, это больше похоже на странные экстрасенсорные способности. Пока что расспросы Лукаса ни к чему хорошему не привели, поэтому я держу рот на замке и слушаю.

На стене висит черно-белая фотография. Лукас и маленькая девочка стоят возле пианино в доме, где я только что была. Судя по стилю одежды, она была сделана, вероятно, где-то в середине прошлого века. Неудивительно, что он считал Ширли членом семьи, если знал ее с детства. Наряду с этой фотографией в рамке стоят различные дипломы, присужденные Хелене.

— Управляющий директор, — говорит Лукас, читая с таблички на столе. — Общество прошло долгий путь.

— В отношении некоторых вещей. Но всегда можно добиться большего. Моя бабушка написала правила обращения с вами и вашей собственностью, — говорит Хелена беззлобным тоном. — Последние семьдесят лет, пока вы спали, периодически проводились инспекции вашего дома. Любое необходимое обслуживание проводилось только в светлое время суток. Вас никто не должен был потревожить. Что же пошло не так?

Два взгляда ожидающе обращены ко мне. Неловко.

— Все было хорошо, пока я не вошла в подвал.

— Ты вошла в подвал?

— Да.

Ее губы сжались в досаде.

— Джен не просила тебя держаться подальше от этой части дома?

— Нет. Не просила. Кроме того, задание было дано мне поздно вечером. Ничего не говорилось о том, что там нельзя находиться ночью.

— Понятно, — сказала Хелена, положив руки на стол. Судя по тому, как мгновенно ожесточились ее глаза, я сомневаюсь, что у моего босса надолго останется работа. — Решения мистера Торна, конечно, его собственные, но я приношу извинения за то, что «Торн Групп» сыграла в этом роль. Вы были нашим сотрудником и… ну…

Ухмылка вернулась на лицо Лукаса.

— Думаю, Хелена пытается извиниться перед тобой за то, что я сделал тебя вампиром.

Прежде чем я успеваю что-то сказать, она достает из ящика конверт и объявляет:

— Я часто думала, что буду делать, если эта ночь когда-нибудь наступит. Отдать деньги и разорвать связь или продолжать защищать тебя и твои интересы, как того хотела моя бабушка.

Лукас наблюдает за происходящим и ждет с удивительной неподвижностью.

— Принятие решения осложнялось тем, что бабушка предупреждала меня о способности вашего рода к внушению. Это значит, что, если мы когда-нибудь встретимся, есть вероятность, что я отныне буду лишена свободы воли. — Она делает глубокий вдох. — Моя бабушка верила, что вы никогда не применяли к ней такую способность, и я надеюсь и ожидаю, что вы окажете мне такое же уважение.

— Конечно, — говорит Лукас.

Хелена поворачивается ко мне.

— Мы действительно можем это сделать?

— Да, — отвечает Лукас. — Но это не простое дело. Нужно время, чтобы овладеть техникой.

— Я не буду использовать ее на тебе, — говорю я ей.

Хелена кивает.

— Лукас, она сказала, что вы спасли ее от одного из своих сородичей. Что никого из нас не было бы здесь, если бы вы не вмешались. Поэтому я должна верить, что в вас есть что-то хорошее, несмотря на то, что вы сделали с этой женщиной.

— Ты, конечно, вольна верить в то, что тебе нравится, мисс Коул.

— Она дала мне обещание на смертном одре. Она лежала в окружении своей семьи, и некоторые из ее последних мыслей были о вас.

Лукас ничего не говорит.

— «Торн Групп» сделала много хорошего за эти годы. Моя