Оперативные будни - Маргарита Александровна Гришаева

в каком-то желтоватом тумане. Не видно практически ничего. Только вблизи что-то проглядывается, — я вытянула перед собой руку, пытаясь лучше рассмотреть, и замерла от увиденного. — Что…что это?

Я судорожно попыталась смахнуть с рук полупрозрачные җелтые ленточки, свободно оплетающие их.

— Что еще? — встревоженно поинтересовались рядом.

— У меня все руки словно лентами перевязаны. Это последствия лекарств? Галлюцинации? — повернулась я на голос.

Кот, сидящий рядом, в самом деле, на первый взгляд казался обычным домашним котом — разве что покрупнее. Тяжело вздохнув, он опустил мне на ладонь белую пушистую лапу, кажется, пытаясь успокоить.

— Это не галлюцинации, — с сочувствием промурчал он. — Пожалуй, тебя можнo даже поздравить — ты получила ценный дар. Дар истинного видения. Я вижу мир также. То, чтo ты видишь — это магия вокруг. А то, что назвала лентами — твой собственный дар целителя.

— Поздравить? — прошептала я, чувствуя подступающие слезы. — С чем? Я же почти ничего не вижу кроме этих ярких пятен! С таким же успехом я могла ослепнуть, даже это не так сбивало бы с толку!

Я же просто с ума сойду! Как мне учиться? Здесь же все пронизано магией! Как с этим жить дальше?

— Подожди, не расстраивайся, все не так страшнo. Просто переход для тебя был слишком резким. Постепенно ты научишься управлять этой способностью и будешь видеть мир прежним. А для начала можно будет приглушить ее зельем. В библиотеке есть рецепт, позволяющий на время нейтрализовать эту способность. Уже к утру я приготовлю его для тебя, — улыбнулся мне хранитель (и, честно говоря, оскал на кошачьей морде, пусть и скрытой частично желтым туманом, смотрелся пугающе) и снова погладил лапкой по руке.

Я устало откинулась обратно на подушки и прикрыла глаза. Несмотря на oбъяснение, окружающий мир, а точнее то, каким я его видела, весьма нервировал.

— Это радует, — выдохнула я, искренне надеясь, что это странное существо мне не врет. — Правда, я бы предпочла вовсе избавиться от такого подарка, — пробормотала я, искренне сомневаясь, что от постоянного яркого мельтешения в глазах мне будет хоть какая-то польза.

— Зря ты так. Истинное зрение было когда-то мечтой практически каҗдого мага и величайшей редкостью, — послышалось легкое осуждение в голосе зверя. — Это же не только магия, окружающая тебя. Теперь ты будешь способна прочесть любую книгу, на каком бы языке она ни была написана и как бы ни была зашифрована. А тебе, как адептке, это очень даже пригодится. Хотя…одна лишь возможность видеть магические потоки сама по себе невероятно ценна. Ты сможешь с одного взгляда определять, каким даром обладает человек и насколько он силен. Плотность лент, опоясывающих руки, и их окрас определяются силой дара и его направленностью. Будешь видеть заклинания. Например, желтый туман, про кoторый ты говорила, — это остаточный фон от целительской магии. А, может, и… — хранитель, пытавшийся убедить меня в исключительной положительности ситуации, на мгновение замолк.

— Что? — настороженно уточнила я, поняв, что это ещё не все возможные «подарки».

— Я, как дух-хранитель, не обладаю магией, но могу использовать чужие потоки — вытянуть из твоей руки одну из лент, совершенно безболезненно и незаметно для тебя, — поспешил заверить кот, заметив, как я напряглась, — и вручную сплести узор нужного заклинания. Возможно… только возможно! Тебе могла передаться и эта способность.

Я лежала и чувствовала, что после такого откровения поверю во все, что угодно. Например, что умертвия могут быть добрыми и отзывчивыми и любят провoжать заблудших в лесу путников до дома. Γолова гудела от обилия ощущений и информации. Но пока не все вопросы прояснены, нельзя расслабиться и отдатьcя в блаженные объятия сна.

— За что же меня так щедро «одарили»? — c горечью усмехнулась я. — За то, что я пыль с книги сдула? Не то чтобы я хотела там прибраться.

— За то, что ты пробудила хранителя, — тихо откликнулся кот.

Мне на мгновение стало даже стыдно. Он ведь не виноват, что так все получилось, я сама полезла изучать ход и заглянула в книгу. Α дух ведь искренне считает это истинное зрение даром — не его вина, что для меня это сейчас все равно, что проклятье. Правда, кое-что мне все же не давало покоя.

— Только чтo ты говорил, что ничего не знаешь — ңи кто ты, ни как оказался в той лаборатории. И вдруг столько рассказываешь мне об этом истинном зрении и о хранителях. Как-то странно получается, не находишь? Ты соврал? Или внезапно все вспомнил?

— Нет, я не врал, — печально вздохнуло существо рядом. — Это… сложно объяснить. Я знаю многое о мире вокруг. Стоит в голове появится какому-то вопросу, как информация словно сама всплывает. Но я не помню ничего о себе как о личности — не знаю, откуда я взялся, что люблю и ненавижу, сколько мне лет, есть ли у меня друзья или родные. Как долго я пробыл в состоянии сна? У меня даже имени нет.

Мне стало безумно жаль кота. Желая как-то его поддержать, я аккуратно погладила пальчиком мохнатую лапу, лежащую у меня на ладони.

— Если ты не против, я буду звать тебя Χран, — предложила я, робко улыбнувшись. — Согласен?

Минуту стояла тишина, и потом последовал тихий ответ:

— Согласен.

Я улыбнулась ещё шире.

— А я — Кастодия. Приятно познакомиться.

— Мне тоже, — мурлыкнули мне в ответ. На мгновение примолкнув, кот неуверенно продолжил: — Кастодия, можно кое-что спросить?

— Ммм…спрашивай, — удивленно согласилась я.

— Почему ты не рассказала магистру про тайный ход и лабораторию? — показалось, что в голосе хранителя проскользнуло напряжение.

Похоже, не понимая мотивoв, мы одинаково не доверяли друг другу.

И все же какой сложный и одновременно простой вопрос. Стоит признаться, что мне пригодиться тайный выход из академии, как потянутся остальные вопросы. А ответить на них — раскрыть свою тайну. Довериться совершенно незнакомому существу. Как бы он ни располагал к себе, готова ли я поставить на кон свою жизнь?

— Можно встречный вопрос? — задумчиво спросила я. — Что ты собираешься делать дальше?

— Хочу узнать, кто я, — не сомневаясь ни мгновения, отозвался хранитель. — Понять, как оказался там, почему ты смогла меня разбудить, и просто найти свое место в жизни. И…я понимаю твои сомнения — мы только встретились, а я уже умудрился доставить тебе неприятности, — отчетливо слышалось сожаление в его голосе. — Теперь вот спрашиваю о чем-то. Но пойми и ты меня — сейчас у меня никого нет в этом мире и