Змеиная королева - Анна Сергеевна Одувалова

Смотря на внимательно слушающего разговор Влада, я думала, есть ли у нас с ним будущее? Он слишком явно беспокоился о Веронике. После того, как она снова станет нормальной, нужна ли ему буду я?

– Ложись на диван, – подмигнул мне Ян, поднимаясь и указывая рукой на свое место.

Я нерешительно шагнула вперед и прилегла на подушки, чувствуя, как бешено начинает стучать в груди сердце. Начали одолевать страхи и сомнения, я уже не была уверена, хочу ли этого.

– Эй, кукла! – Кама щелкнул пальцами перед лицом Вероники. – Давай вставай, хватит калякать. Иди к диванчику! Если нам повезет, через какое-то время на этом хорошеньком личике появится более или менее осмысленное выражение.

Вероника не обратила на его проникновенную речь никакого внимания. Просто молча продолжила рисовать. То ли не слышала, что говорил Кама, то ли делала вид.

– Эй, Влад! Сделай что-нибудь, а? Мне ее волоком тащить, что ли?

Укоризненно посмотрев на Каму, Влад наклонился к Веронике, но та неожиданно отложила карандаш и протянула недовольному богу любви альбомный лист. Кама машинально принял его, потом опомнился и хотел брезгливо кинуть на стол, но зацепился взглядом за рисунок и ощутимо побледнел. А Вероника как ни в чем не бывало встала и подошла к дивану, который стоял напротив того места, где лежала я. Лишь на миг на ее миловидном лице мелькнула торжествующая улыбка, уловив которую бог любви глухо выругался и ехидно заметил:

– А вам точно все это нужно? Мне одному кажется, что эта кукла и без собственной личности большая заноза?

Мне стало интересно, что же такое нарисовала Вероника, и я приподнялась на локтях, но так и не увидела. Кама сложил листок вчетверо и убрал его в карман.

Ян отошел, чтобы зажечь свечи, и ко мне на диван присел Влад.

– Расслабься, сейчас ты просто уснешь. Ян считает, что делиться силой во сне будет проще. Он станет твоим проводником, а я – проводником Вероники. Главное – не забывай, кто ты и зачем там находишься. Собственно, для этого и нужен провожатый. Ян тебе поможет.

– Почему не наоборот? Почему не ты? – глухо поинтересовалась я, понимая, что меня гораздо больше волнует предстоящий тесный контакт с Яном, нежели контакт Вероники и Влада.

– Ну… – Катурин замешкался. – Понимаешь, по-моему, я единственный, на кого Вероника реагирует. Думаю, никто другой просто не способен ей помочь.

– Делай, как будет правильно, – кивнула я, соглашаясь с доводами. Закрыла глаза и через минуту почувствовала на плечах руки Яна.

– Удачи нам, – шепнул он мне на ухо, заставив покраснеть от воспоминаний о наших жарких поцелуях.

Я думала, подобные мысли не дадут отключиться, но неожиданно быстро провалилась в тягучий, тяжелый сон. Он захватил меня, словно омут, как только ноздрей коснулся едва уловимый запах приготовленных Яном благовоний.

Я почувствовала, как исчезает, растворяется тело. Испугалась, запаниковала, понимая, что это не похоже на обычный сон и напоминает смерть. Именно так я ее себе и представляла. От меня не осталось ничего, неужели я зря все это затеяла? Ян обманул снова? Теперь не будет меня, а Вероника вернется со всеми моими силами?

Страх был настолько сильным, что я испытывала боль сродни физической. Но потом человеческие чувства ушли, растворились, и ничего не осталось, кроме ветра. Этим ветром была я. Ветер кружился, нес по степи клочья разноцветного тумана, которые объединились в непонятную газообразную субстанцию, наполненную бушующей стихией. Я неслась в пространстве, которое утратило всякие очертания, и единственным ориентиром было не имеющее цвета облако, маячившее впереди, – Вероника. Пространство вокруг нас сужалось и расширялось, не подчиняясь законам физики, и скоро я оказалась внутри серого тумана. Сначала было просто неприятно и жутко, а потом накатило отчаяние и страх.

Все мысли растворились, в душе образовалась тягучая пустота, и меня охватило дикое желание заполнить ее хоть чем-то. Но вокруг был только разноцветный густой воздух и усиливающийся с каждой минутой ветер.

Я далеко не сразу поняла, что страх, растерянность и щемящее желание обрести хоть какое-то подобие жизни принадлежат не мне, а Веронике. Когда я это осознала, стало еще страшнее. Слишком остро ощущалось чужое отчаяние, слишком запутанными были обрывки мыслей, бессвязных фраз. Безумие затягивало, я терялась в нем, и скоро перестала соображать, кто я; где заканчиваются мои собственные мысли и страхи и начинается разрушенная личность Вероники.

Серый клубящийся туман сознания девушки очень быстро превратился в лабиринт, из которого я не могла выбраться. Шарахалась от призрачных стен, терялась в серых закоулках и не знала, что делать. Пыталась проснуться, сбежать, но не могла и продолжала блуждать по узким невзрачным коридорам вместе с завывающим ветром.

Когда отчаяние достигло предела, где-то далеко, словно не в этой реальности, зазвучала тихая завораживающая мелодия. Я устремилась на звуки голоса, который становился все громче и отчетливее. Голос был мне знаком – Ян, слова же – нет, но я уже слышала этот древний язык. На нем парень общался с призраком вызванного из нирваны мудреца.

Чарующая музыка заставила меня вспомнить, что я оказалась в этом месте не просто так. Здесь нужно было что-то сделать, только понять бы – что? Мысли ускользали, и вспоминать совершенно не хотелось. Хотелось сбежать как можно дальше. Мир, не имеющий реальных очертаний, пугал.

Наверное, я бы бросила все, но выбраться из этого странного места по собственной воле просто не могла. Я должна была сделать то, зачем пришла. Отдать Веронике ее силу. Только вот как?

Я попыталась найти в переплетении цветов те оттенки, которые принадлежат Веронике, осторожно отделить их от своих красок и направить в сторону серого облака, но не смогла. Только сильнее запуталась в потоках воздуха.

Отчаяние накатило с новой силой. Если бы я могла рыдать, то слезы лились бы уже в три ручья. Было очень страшно. Вдруг я не только не смогу помочь Веронике, но и потеряюсь сама? В итоге после ритуала будут две умалишенные девицы вместо одной. Зачем я вообще ввязалась во все это? Я же практически ненавидела Веронику, когда она была нормальной. К чему возвращать соперницу из небытия?

«Это правильно», – шепнул внутренний голос, и я была вынуждена с ним согласиться. Страх полностью раствориться в пугающем нематериальном мире придал сил. Я вспомнила слова Елены Владленовны о том, что основное отличие королевы нагов от обычной нагайны в возможности управлять ветром. Стихией, которой я так и не научилась пользоваться.

Закрыв глаза, я представила его порывы, мощные струи воздуха, гонящие по сухому асфальту рассыпанное золото осенней листвы.