Анна Гринь - Веер маскарада

— Ты ожидаешь, что я тебе прям вот сейчас все покажу? — опешила я, видя блеск в его глазах. — Мне нужно платье снять, между прочим.

— Снимай! — благодушно велел парень.

Сначала я хотела смутиться и ускользнуть за ширму, чтобы там спокойно освободиться от жесткой конструкции, но потом подумала еще раз и ответила:

— Тогда помоги расстегнуть платье, так будет быстрее…

Карр подавился воздухом, закашлялся и покраснел.

— Ты чего? — я заботливо похлопала сокурсника по спине. — Да не волнуйся ты! Я не собираюсь к тебе приставать!

На этой фразе еще не пришедший в себя Карр поперхнулся вновь, пойдя бурыми пятнами. Покачав головой, я стала расстегивать крючки на боку, сопя и выворачивая руки. Парню вернулся нормальный цвет лица, когда я уже сбросила платье, оставшись в плотной рубашке, панталонах, чулках и корсете. Даже захоти сокурсник, добротная серовато — белая ткань не навевала мыслей о романтике. Подобные тряпки выдавали нам в стенах Академии, заботясь не о красоте, а о гигиене, отбивая у студентов, тем самым, любые весенние порывы. Впрочем, летние, осенние и зимние тоже.

— Во — от, смотри! — я ослабила шнуровку корсета, встала над покрывалом и позволила бумагам и многочисленным артефактом дождем изобилия пролиться на расшитую ткань. Перебрав листы, Карр посерьезнел. Мне не было нужды самой их читать, я предпочла рассортировать остальную добычу. В документах самым ценным было разрешение князя на беззакония Бурона, что мы могли как‑то использовать.

— Что будем делать? — хмуро спросил сокурсник.

— Отправим эти документы отцу, — спокойно ответила я.

— А князь Виктор, что сделает?

Усмехнувшись, когда Карр выдал свою осведомленность о моей семье, я продолжила:

— Это будет быстро. Он сумеет вразумить князя Тривса. Лучше, чем мы, а пока необходимо получить возможность немного обезопасить себя… — задумчиво отмахнулась я.

— Как именно?

— О, это отличная задумка! Один старинный рецепт мне поведала умная ведьма из Заварэя… — причмокнув губами, гордо призналась я. Больше ничего не ответила, но не смогла сдержать довольную ухмылку, разделяя артефакты на «опасные» и «полезные». Сколько Карр не допытывался, я так и не призналась. Но потом, уже выпроваживая парня в его комнату, шепнула лишь два слова:

— Сонные пески.

Он понял. Уж не знаю, кто ему рассказал о такой магии, но по глазам Карра я увидела, что он знает все.

— Ты… — парень ошарашено замолчал. — Ты — человек?

— Я маг и использую те средства, что доступны. Кто‑то должен был стать жертвой, кто‑то должен быть наказан. Все справедливо, Карр. Я никого не собираюсь убивать, но и жалеть не буду…

Карр вошел к себе и медленно защелкнул замочек на дверце, осознавая услышанное. Чего — чего, а подобного он от Эммы не ожидал. Девушка в стенах Академии, оказывается, лишь прикидывалась милой и доброй, как котенок. Нет, это и был котенок, хозяева которого вдруг осознали, что имеют дело с кошкой, с подаренными природой когтями и клыками.

Что‑то подсказывало молодому человеку, что этой ночью спать не придется. Еще немного поразмыслив, он встал, оделся и отправился в библиотеку. Их с Эммой записи лежали на верхней полке самого дальнего стеллажа в углу. Внимательно перечитав написанное, Карр свернул листы, перетянул их бечевкой и подошел к окну.

Город постепенно засыпал, погружаясь в сладкую дрему весенней ночи. Все еще холодный ветерок пронес мимо окна птичье перо. Парень мгновенно среагировал, вздернул руку, заставляя перышко замереть, открыл ставень и схватил добычу. Внимательно осмотрев перл, молодой человек представил себе голубя: большого, сытого и сильного. Через секунду на подоконнике уже сидела птица, недовольно курлыча свои пташьи ругательства. Карр поднес послание к голубю и прижал листы к крылу, словно собирался впихнуть их внутрь. Через миг отчет по практике исчез полностью, лишь прощупываясь под перьями.

— А теперь ты полетишь… — спокойно велел парень. — И отправишься в Столл, в самую высокую башню Академии…

Голубь хмуро распушился, вытянул шею, повернул к Карру голову, чуть ее наклоняя, глянул одним желтым глазом и пропал, лишь на подоконнике осталось лежать перышко.

— Так‑то лучше. Еще неизвестно, что тут произойдет в ближайшие часы!

Сначала я хотела лечь спать, но радостный запал перерос в легкую панику, так что я устроилась на подоконнике, укутав ноги пледом.

Карр куда‑то выходил, негромко разговаривал сам с собой, но я не прислушивалась, предпочтя обдумать послание отцу. Я знала, что мой подарок князь оценит, заодно простил ранее наделанные своей младшей дочерью глупости. Все мысли я уложила в пару отрывистых фраз, свернула документы в плотный свиток и призвала первого же попавшегося городского ворона. На создание птицы не хотелось тратить время. Обычный черный ворон донесет письмо не хуже, а созданную мною магию заметить будет сложнее. Привязав письма к спине птицы и внушив ей маршрут, я выбросила ворона за окно, полностью уверенная, что через три дня послание попадет прямиком к князю Виктору. Отец уже не раз получал от меня подобные сообщения, так что я не стала подписываться.

Внутри, под ребрами, свербело чувство, что эта ночь может стать последней в этом замке, да и во всей Торре, так что я засела за еще одно письмо, адресованное теперь уже князю Тривсу. Пожалев о недополученных деньгах за услугу, я подписала лист на обороте и свернула его втрое, после чего прислонила к подсвечнику на столике. Часы на каминной полке пробили двенадцать, когда в замке начало что‑то происходить. Я знала, что именно, и потому сидела неподвижно, выжидая нужного момента.

— Интересно сколько понадобиться времени, чтобы Карр успел собраться?..

Привыкнув устраивать пакости, я забыла про сокурсника, которого втянула в свою игру. По коридору мимо моей двери кто‑то пробежал и замер у лестницы. Я напрягла слух, усилив его магией. Сейчас я могла даже сотворить самое сильное из известных мне заклинаний и не привлечь внимание. Вот только ничего не услышала.

— Что там происходит? — спросил Карр через внутреннюю дверь.

— То, что заслужили эти легарды, — спокойно ответила я, глядя на вошедшего в комнату парня. Он был одет по — дорожному. Видно и сам сообразил, чем нам грозит совершенное.

— Они придут в себя?

— Не раньше утра, да и то будут не в состоянии…

Дверь в мою комнату с грохотом упала, расколовшись надвое, из коридора повалил черный дым, сквозь который шагнул высокий мужчина в длинном плаще. В глазах потемнело, в горле запершило, а в ушах набатом застучал пульс. Я свалилась с подоконника на пол, корчась в болезненной судороге, охватившей тело раньше, чем успела выставить щит. Карр среагировал лучше, оттолкнул магический дым стеной из водяных струй и юркнул за ширму.