Развод. Новая жизнь старой жены дракона (СИ) - Анна Солейн

спокойной».  Иногда я даже получала скупую похвалу, вроде  «недурно»  или  «у тебя есть потенциал, но нужно работать».

Я ее слушалась, конечно. У меня не было матери, даже если бы и была, некому было научить меня манерам и аристократическим премудростям.

Пожалуй, сейчас я была даже рада тому, насколько она меня вышколила. Потому что иначе сейчас я бы просто разрыдалась.

— Да, я тоже, — прозвучал за моей спиной спокойный голос.

Это было привычно. Дерен…

Я надеялась, что он ничего не замечает.

Я его очень любила. Я старалась быть ему хорошей женой.

Платье — строгое, закрытое, синего цвета, как полагает леди Эшборн.

Сдержанная улыбка, аккуратная прическа.

Ни одного повода для сплетен, достоинство давно стало моим вторым именем. Я научилась поддерживать светские беседы с любыми, даже самыми заносчивыми, членам светского общества, и искренне улыбаться всем, кому нужно улыбаться.

Хозяйкой я тоже старалась стать безупречной.

Стол в доме всегда был накрыт идеально, от скатерти до подобранных по оттенкам цветов в стеклянной вазе. Блестящие серебряные приборы, звонкий хрусталь, вышколенная (как оказалось, нет, но они неплохо притворялись) прислуга. Всегда выглаженные форменные кители Дерена (в этом вопросе я особенно следила за прислугой). Постельное белье в доме всегда пахло лимоном — его любимый аромат.

Я поддерживала переписку со всеми родственниками Эшборнов, занималась благотворительностью, устраивала приемы, на которые не стыдно было пригласить даже королеву.

У меня был целый план того, что нужно делать, чтобы выполнять обязанности леди Эшборн достойно. И я ему следовала.

Я любила Дерена очень сильно. Сильнее, чем, я думала, могу кого-либо любить.

Но он был прав.

Я даже смотреть на него не могла. И все остальное — тоже. Хотя и пыталась себя пересиливать, хотя и надеялась, что это пройдет.

Нет, я сама заметила это не сразу. Сначала мне казалось, что я просто устаю, или что дело в этой его ужасной привычке растрепывать волосы, когда он о чем-то думает…

Но он был прав. Стоило ему оказаться рядом — мне тут же хотелось уйти, даже сбежать. Хуже бывало, только если мы оказывались в постели. Там просто… просто…

Нет, я его любила. Любила его руки, губы, любила его нежное «Эла», любила его запах, даже после тяжелого дня, когда он был уж слишком насыщенным и острым, — вот как сейчас.

Просто… я не могла на него смотреть, потому что, смотря на Дерена, я не могла не думать о том… о том, что мы потеряли.

О двух, а затем о пяти розовых кустах у крыльца.

О наших детях.

Однажды выкидыш случился на седьмом месяце, когда малыш уже во всю пинался и постоянно давал о себе знать. Мы успели узнать, что это девочка, и придумать ей имя. Мари.

«То же мне, нашла, из-за чего слезы лить! — фыркала свекровь. — Подбери сопли, с женщинами такое случается!»

«Вам нужно меньше нервничать, — говорили целители, — иначе вы никогда не сможете забеременеть. Вы должны понимать, как важно для лорда Эшборна иметь наследника. Леди Эшборн, ваш муж попросил меня держать ваше состояние на особом контроле. Я теперь от вас на шаг не отойду. Вот, выпейте чаю. Вы должны быть спокойны».

«Ох, бедняжка, — то и дело слышала я шепотки за спиной, — она так подурнела с возрастом… А это ее траурное выражение лица? Ей-богу, уж если у тебя обвисают щеки — изволь хотя бы улыбаться! И когда уже ее муж бросит?»

«Эла?  — спрашивал Дерен. Его голос звучал громче всех. Важнее всех. Неувереннее всех. —  Как ты? Что мне сделать, чтобы ты не плакала? Только скажи, любое твое желание».

Я старалась… Я очень старалась.

Я его очень любила.

Но с каждым годом держать лицо становилось все сложнее. Особенно при Дерене. Он жил дальше и ждал того же от меня, все вокруг ждали, что я перестану наконец циклиться на "женских проблемах". А я не могла просто так взять и переступить через произошедшее.

«Что мне сделать, чтобы ты перестала грустить?»

Каждый раз, когда я его видела, мне хотелось разрыдаться. Броситься на него с кулаками, закричать. Как будто это он был во всем виноват.

Я боялась, что если в самом деле заплачу, то уже не смогу остановиться.

Поэтому я говорила с розами. Обрызгивала их водой, удобряла почву, подрезала листья.

И близость… В какой-то момент я стала ее бояться. Конечно, существовали противозачаточные зелья. Мы даже стали их использовать, когда решили что — хватит пытаться.

Но ведь дело было не только в этом.

В любом случае, это уже в прошлом.

— Скажи-ка мне вот что, — сказал Дерен, когда я положила ладонь на дверную ручку.

Глава 47.

Я замерла. За полсекунды в голове прокрутилось с десяток вариантов вопроса, которые он собирался задать, начиная от “Что у тебя с Эйданом?” и заканчивая сакраментальным “Ты что, поправилась?”.

Второго варианта я боялась больше всех остальных, конечно же. Живот пока был не очень заметен, тем более под широким платьем, но…

— Что за ерунда про "цепь"?

— Что?

Я обернулась. Дерен прищурился, а затем провел рукой по волосам, как делал всегда, когда о чем-то задумывался.

— То, что сказал твой драгоценный Карвелл, — уронил Дерен, подходя ближе. — Что он такое нес? Что ты ему наговорила?

— Ничего, — пожала плечами я. — Я ничего ему не говорила.

Если честно, слова Эйдана меня саму выбили из колеи. Просто потому, что ударили по больному. Я не хотела об этом говорить.

— Тогда откуда, скажи на милость, у него в голове эта ересь? — Он ухмыльнулся, разглядывая мое лицо. — Если что-то из этого попадет в газеты…

— В газеты? — мигом вспыхнула я. — Это все, что тебя волнует? Твоя репутация?

— Это, — повысил голос Дерен, — репутация моего рода. Не только моя, но и моей дочери, и твоя тоже. Это репутация…

— Вот уж нет! Меня сюда больше не впутывай! Мне до смерти надоело заботиться о том, кто и что скажет или подумает. О том, чтобы соблюдать приличия, чтобы…

— Договаривай, — угрожающе сказал Дерен, но меня уже не нужно было просить.

— Чтобы вечно пытаться тебе угодить и вечно быть… быть… порченной! Гнилым товаром на полке!

— Гнилым товаром? Я дал тебе все, чего только могла пожелать женщина! У тебя были такие драгоценности и наряды,