Между решениями (ЛП) - Джинджелл Вэнди

Соседка поливала свой двор перед домом, и это было в некотором роде приятно и нормально, поэтому я оставалась на месте гораздо дольше, чем ожидала. Было слишком тяжело зайти внутрь и увидеть кресло Атиласа таким пустым и ужасным. Здесь, за пределами дома, всего на полчаса или около того можно было поверить, что такие вещи, как поливка газона в пижаме, зевая и срывая сорняки, и выбрасывание их на грядку, вместо того чтобы избавиться от них должным образом, — реальный мир. Настоящий, сонный и безопасный.

Я опёрлась ногами о перила веранды и задумалась, сможет ли прохладный ветерок, дующий в комнату, как-то справиться с ощущением жара и жалости, которое в данный момент поселилось прямо во мне и время от времени поднималось вверх, заставляя моё лицо чувствовать себя горячим и напряжённым.

Я и не подозревала, что из-за жары у меня на глазах выступили слёзы, пока Джин Ён не вышел, держа по мороженому в каждой руке.

Он сунул мне одно мороженое и сказал:

— Ешь, — и сел рядом со мной, чтобы съесть своё.

Я сморгнула слёзы, с удивлением обнаружив их на глазах, и спросила его:

— Что ты сделал?

— Я ничего не сделал, — сказал он с виноватым видом. — Если ты не хочешь мороженое…

Я неожиданно для самой себя тихо рассмеялась, и, поскольку мне показалось, что от этого мне стало немного легче, я пошла ещё дальше и лизнула своё мороженое.

— Не это. В смысле, когда всё стало… ну, знаешь, в полном бардаке. Когда твой друг привёл твою команду в то место, чтобы их осушили вампиры. Что ты сделал?

— Я сделал и другие вещи… очень грязные, — сказал он. — То, что я сделал… тебе не следует делать.

— Я не собираюсь становиться берсерком и убивать людей, если это то, о чём ты беспокоишься.

Ухмылка Джин Ёна была очень острой и совсем не весёлой.

— Я не убивал людей, — сказал он. — Не человеческих людей. Хайион позаботился об этом.

— Да, он умеет заботиться о людях, — сказала я, и тут я снова была готова расплакаться. Я обвиняюще сказала: — Блин, ты должен был подбадривать меня.

— Тебе не следует сейчас быть весёлой, — сказал он. — А теперь достаточно грустить.

Я немного подвинулась, и, возможно, это было случайно, но я так не думала: я обнаружила, что прижимаюсь к теплу его руки. Я могла бы отодвинуться, когда поняла, что натворила, но вместо этого осталась на месте. Это было нормально — позволить себе немного успокоиться, не?

— Знаешь, что самое худшее? — спросила я, откидываясь ещё немного назад, чтобы пнуть перила. Я била их достаточно сильно, чтобы ослабить планки перед собой, и это приносило удовлетворение, поэтому я продолжала это делать. — Я чувствую, что даже не могу ненавидеть его по-настоящему.

— Старика?

— Да. Я узнала его — и полюбила. Как я могу ненавидеть того, кого понимала и любила? Проблема в том, что я тоже не думаю, что смогу его простить. Он сказал мне… он давным-давно тоже просил меня не прощать его. Наверное, он знал, что однажды это произойдёт.

— У этого человека были планы внутри планов, — согласился Джин Ён. Он искоса взглянул на меня и сказал: — Хайион не говорил, что ты должна простить его. Я этого не говорил. Почему ты так говоришь?

— Без понятия, — сказала я, в последний раз пнув планку, чтобы окончательно её выбить. Я позволяю этой ноге опуститься обратно на пол внутреннего дворика, тяжелой и бесполезной. — Просто…Я понятия не и имею.

— Может быть, — сказал Джин Ён, с большой аккуратностью и серьёзностью облизывая своё мороженое, — может быть, это потому, что ты недовольна.

— Нет, я думаю, это потому, что я хочу иметь возможность делать что-то одно из этих вещей: ненавидеть его или простить.

— Я думаю, ты недовольна. Что-то крутится у тебя в голове, и ты не можешь от этого избавиться.

Я немного повернулась, чтобы посмотреть на него, и подложила руку, в которой не держала мороженое, под другую, согревая рёбра и с этой стороны.

— Ты пытаешься затеять драку? — спросила я. — Если ты думаешь, что я не буду отвлекаться на драку, блин, ты, наверное, прав. Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что у меня в голове что-то крутится снова и снова? Больше ничего не изменить: Атилас всё объяснил, и всё это имеет смысл. Все мелочи, которые меня беспокоили, все мелочи, которые не укладывались ни в какие рамки, внезапно обрели смысл. Он убил моих родителей, и он должен за это заплатить.

— Если ты хочешь убить его, я это сделаю, — сказал Джин Ён, деликатно слизывая растаявшее мороженое с пальцев и брезгливо морща нос. — Но я думаю, что ты не хочешь его убивать. Я думаю, это было бы плохо для тебя.

— Нет, я хочу, чтобы он исчез, — сказала я. — Я хочу, чтобы его не существовало, чтобы мне не приходилось думать о нём или беспокоиться о том, что однажды я с ним столкнусь. Я хочу знать, что мне никогда не придётся ненавидеть его, или прощать его, или помнить, что он где-то там.

— Я не удовлетворён, — сказал Джин Ён, удивив меня. — Я очень недоволен.

— Да? Чем?

— Я не знаю. Это неприятно.

— Тогда прямо как мне, — сказала я.

Я уловила, как кто-то дёрнулся где-то за воротами, как раз перед тем, как Джин Ён напрягся и хмуро посмотрел в ту сторону. Я проследила за его взглядом и, испытав шок, от которого мои ноги ударились о деревянный пол, увидела, что на улице стоит мужчина, с любопытством поворачивающий голову, чтобы посмотреть на другую сторону дороги, а затем на эту. Как будто он искал какой-то конкретный двор. Как будто он искал кого-то конкретного.

Ну, не мужчину, но кого-то, кто выглядел как мужчина.

А потом он остановился прямо у наших ворот, повернулся и просто… стоял там, глядя поверх ворот.

— Это Библиотекарь, — сказала я, моргая. — Блин. Как он меня нашёл?

Он нашёл меня? Или он был здесь с делом к Зеро? Если так, то как он нашёл Зеро?

Джин Ён, прищурившись, задумчиво провел языком по одному из своих клыков и отложил мороженое.

— Я не уверен, — сказал он, — что мне следует позвать Хайиона.

— Я тоже, — сказала я, осторожно ставя свой рожок на перила перед собой. — Я спущусь и поговорю с этим чуваком. Ты останешься здесь, чтобы привести Зеро, если он нам понадобится, хорошо?

— Этот человек — ты его знаешь?

— Типа того.

— Очень хорошо. Я подожду здесь.

Я встала и направилась к лестнице, а Джин Ён добавил:

— Я не буду долго ждать.

— Звучит заманчиво, — сказала я и спустилась на пару ступенек к дорожке. Чего бы ни хотел Библиотекарь, вероятно, было к лучшему, что он не чувствовал себя слишком уютно в доме.

Я не совсем уверена, но не думаю, что он мог видеть меня до того, как я заговорила с ним. Когда я сказала:

— Ой. Чего ты хочешь? — его левый глаз слегка дёрнулся, как будто он заставил себя не вздрагивать, и он впервые посмотрел прямо на меня.

— Ты действительно неукротима, — сказал он. — Привет.

— Я думала, библиотекарям положено оставаться в библиотеках, — сказала я. Я чувствовала, как Джин Ён сжимается в комок энергии позади меня во внутреннем дворике, и мне самой стало не по себе. За кем бы он ни охотился, за мной или за Зеро, мне не понравилось, что он знал, где нас найти. — Что ты делаешь на улицах?

— Ты спрашиваешь, как я тебя нашёл?

— Нет, но ты можешь ответить на этот вопрос, если хочешь, — сказала я ему. — Ты даёшь мне что-то бесплатно, и я принимаю это. Но я ничего тебе за это не дам.

Он улыбнулся мне, и на его щеках, поросших соломенной щетиной, появились морщинки от смеха. На мгновение он напомнил мне Атиласа, такие мягкие черты и настоящие чувства, а я не хотела, чтобы мне сейчас напоминали об Атиласе.

Возможно, он что-то заметил по моему лицу, потому что улыбка довольно быстро исчезла с его лица.

— Я бы сказал тебе, что быть такой честной, как ты, небезопасно, — сказал он. — Но, полагаю, ты бы не последовала моему совету. Твои хозяева дома?

— Почему они должны быть здесь? — спросила я. Строго без лжи. Я была уверена, что он сразу поймёт, что я им всё рассказала, и даже если я не знала, насколько он опасен, отец Зеро знал, и он отступил. — Если ты не знаешь чего-то, чего не знаю я, тебе следует знать, что фейри не очень-то любят жить в домах людей.