Колючая ромашка - Ирина Успенская

Лара ждала меня в большой гостиной. Она стояла у окна и теребила атласные ленты капота из золотистой соломки. Темно-зеленое приталенное платье с золотыми пуговичками, кружевные перчатки, к груди приколота черная роза – знак траура. Она, прикусив губу, напряженно смотрела, как я захожу в комнату.

– Лара!

Я ринулась к подруге и крепко ее обняла.

– Ох, Ромка, – прошептала Лара и всхлипнула. – Я думала, ты меня выгонишь, так боялась встречи. Ведь это из-за нашей семьи ты чуть не погибла. Ты имеешь полное право меня ненавидеть!

Я отодвинула подругу, но рук с ее плеч не убрала.

– Не ты участвовала в заговоре, Лара! Не смей себя винить в том, что произошло. Мне очень жаль Роберта. Очень… Верю, что за гранью они с графом обрели покой.

– Маман отбыла в приют святой Терезы. – Лара сняла капот и бросила его на кресло. – Теперь я сирота.

– У тебя есть неугомонная подружка Ромашка и король, – улыбнулась я, тормоша подругу. Так непривычно было видеть ее хмурой. – Зря я, что ли, твое будущее устраивала? Ну расскажи, как у вас с ним?

Лара горько усмехнулась, и я заподозрила неладное. В это время горничная вкатила в комнату сервированный к чаю столик, и мы как две примерные леди уселись в кресла. Рыжий маг пристроился на диване поодаль, но теперь я умела строить купола, защищающие от прослушки, чем и воспользовалась, закрывая нас от лишних ушей.

– К тебе вернулась магия? – ахнула подруга. – Ромка, я так за тебя рада! А у меня… у меня все сложно. Сейчас я официальная воспитанница ее величества, сиротка, которую она взяла под свое крылышко, невинная жертва гнусных заговорщиков! А король… король со мной беседует, приглашает в парк, угощает виноградом, но ночевать ходит к фаворитке!

– Откуда ты знаешь?

Ух, встречу его ветреное величество, все, что о нем думаю, выскажу!

– Ее величество нечаянно оговорилась.

– Она могла специально это сделать, – вспомнила я подарок королевы-матери.

– Думаешь? Она мне постоянно талдычит, что мужчина должен быть опытным, а дева – невинной. Нет, ты представляешь?

– Вот коза! – искренне возмутилась я.

– Знаешь, что мне заявила эта старая кошелка? – покосившись на мага, прошипела Лара. – Что королевские браки подразумевают верность для супруги, а королю это ни к чему, у него и так хватает достоинств!

– А ты ей что ответила?

Зная Лару, я была уверена, что подруга не смолчала.

– А я сказала, что в таком случае она не королева, раз изменила мужу в браке!

– Так и сказала? – ахнула я. – Но откуда…

– Ой, тоже мне секрет! Это только ты не в курсе, что королева – человек, король был нагом, а твой драгоценный герцог – виверна и брат нынешнего короля!

Я сидела и лупала глазами, а Лара, довольная произведенным эффектом, чинно наливала чай в белоснежную фарфоровую чашку. Но через несколько секунд она не выдержала и прыснула.

– Ох, только ради твоего лица стоило так пошутить! Да мне Луанард в первый же вечер все рассказал и добавил, что, если его матушка попробует мной манипулировать или меня оскорблять, он разрешает этими знаниями воспользоваться. У них там что-то неладно в семье, – вздохнула она.

– Какие у вас отношения, однако… – пробормотала я, качая головой.

Неожиданно…

– Он же менталист, а я не стала прятать ни чувств, ни мыслей, и как-то так и получилось…

– А тебе? Тебе он нравится?

– Как может не нравиться Луанард Третий? – округлила глаза Лара. – Он же король!

– Ой, все! – Пришла моя очередь закатывать глаза. – Он хитрый, злопамятный интриган!

– Да! А еще жесткий, целеустремленный, сильный и замечательно целуется! Лучше Эйта!

Эйт был соседом Арфордов и потенциальным женихом для Лары, но ни он, ни она особенно к этому браку не стремились, поэтому их встречи носили эпизодический характер, хотя и весьма эмоциональный, как сегодня выяснилось.

– И когда ты успела узнать, как целуется барон Эйт?

– На зимнем балу. Мы слегка перепили пунша и целовались под елкой. Ну, так себе поцелуй… одно название!

– Ох, Лара… Ты будешь королевой!

– Только если Луанард мне не изменял, – твердо ответила подруга. – Я измены не прощу!

Лара точно не простит! Но я не сомневалась, что мой драгоценный родственник был с ней честен.

Мы долго болтали, я рассказала, как оказалась замужем, рассказала о драконах, о плене… только о кинжале ни слова не сказала и о том, кем на самом деле является леди Эйрингауз, тоже говорить не стала. Это не мои секреты.

Габриэль прислал букет ромашек и записку, что задерживается во дворце и что к нам на ужин «напросилась» его двоюродная бабушка. Лара же задерживаться не стала, она уехала в карете с королевскими гербами, когда часы пробили пять, а я, проводив ее и помахав вслед платочком, вернулась в дом, чтобы наконец встретиться с семейными призраками.

* * *

– Ох, вашмласть… – Дядька Тревол, наш ночной сторож, звеня ключами, провел меня в заброшенное крыло и, отперев двери, вздохнул. – Ну а ежели наш чудной призрак буянить начнет, вашмласть? Может, я все же остануся?

– Со мной Себастьян. – Я в нетерпении взялась за дверную ручку. – Не волнуйся.

– Да он же теневик, вашмласть! Что они могут за против силы мертвяков из вашего рода?

– Многое, – безмятежно отозвался рыжий магистр, с любопытством рассматривая старый, прожженный в нескольких местах гобелен. – Вытащить ее светлость смогу точно.

– Гляди мне! – погрозил узловатым пальцем сторож и, шаркая ногами, отправился в жилую часть. Я успела заметить, как он достал из кармана фляжку и изрядно к ней приложился. – Ходють тут всякие… ишь, маг… – донесло эхо.

– Останься за дверью, – повернулась я к магу. – Я не стану отходить дальше чем на пару шагов, но с противоположной стороны.

– У меня четкий приказ.

– Да что может мне грозить в собственном доме?

– Смею напомнить прекрасной герцогине, что в этом самом доме ее чуть не отравили.

– Но здесь будет призрак Дункана Робертсона! – вспылила я. – Ты считаешь, что сможешь справиться с архимагом смерти?

О да! У Себастьяна даже веснушки побелели и волосы стали на тон светлее, он открыл рот, закрыл, опять открыл… И, пока рыжий изображал из себя рыбу, я нырнула в открытую дверь. Вопль мага ушел в пустоту.

– Я должен с ним познакомиться!

– Не в этой жизни, – раздался скрипучий и недовольный голос, и дверь затянуло зеленым