Мэнди Хаббард - Рябь (ЛП)

Это последнее, что я вижу перед тем, как руки Эрика сжимаются вокруг моих глаз и рта, и я понимаю, что падаю назад, в воду. Я не могу сделать еще один вдох, прежде чем пойти под воду, поскольку Эрик блокирует мой нос и рот.

Он прижимает меня к себе железной хваткой, мои руки заключены в ловушку с обеих сторон. Я сопротивляюсь, но он держит меня слишком сильно. Он делает несколько оборотов в воде до тех пор, пока я не теряю ощущение направления.

Того вдоха, что я сделала, прежде чем он закрыл мой рот, явно недостаточно. Мои легкие уже горят. Я тону.

Эрик прекращает вращаться, но не ослабляет хватки. Он крепче сжимает руки, как будто сам собирается выдавить жизнь из меня. Перед моими глазами возникают черные пятна. Я не могу позволить ему сделать это. Не могу умереть вот так. Я сопротивляюсь сильнее, используя все свои силы. Но это не помогает.

Я действительно умру, прямо здесь, в озере, которое помогало мне выживать все это время.

А затем что-то мелькает в грязной воде. Глаза. Пара карих глаз. Видение приближается и обретает черты лица Коула, словно он собирается поцеловать меня. А потом его губы...

Мне все это кажется? Мечтаю о Коуле в последнюю минуту?

Нет, нет, он не целует меня, он... вдыхает в меня. Я принимаю воздух, что он дает мне, и черные точки отступают, ко мне возвращаются силы. Я резко толкаю Эрика локтем, и неожиданность моей атаки дезориентирует его. Он ослабляет хватку.

Я высвобождаюсь и хватаю руку Коула, толкая его перед собой. С моей помощью он выбирается из озера, прежде чем Эрик успевает до него добраться. Мы падаем на берег, и в то время как я делаю прерывистый, глубокий вдох, слышу, как Эрик идет за мной.

За нами.

Я осматриваюсь вокруг, отчаянно нуждается в помощи, и замечаю кое-что. Единственную вещь, которая поможет мне покончить с этим. Прежде чем Эрик начинает снова тянуть меня назад, я пытаюсь ухватиться рукой за ремень Коула. Он практически выскальзывает из моих пальцев, но Коулу удается поймать пряжку и перевернуть ее в мою сторону, и я успеваю зацепиться за нее пальцами.

Я делаю еще один большой вдох, такой большой, на какой только способна, в то время как Эрик утягивает меня под воду. Прежде чем он успевает обхватить меня руками, я разворачиваюсь, и мне удается оказаться позади него. Он пытается повернуться лицом ко мне, но я обхватываю ногами его талию. Эрик настолько большой, что они практически не смыкаются с другой стороны, и мне остается лишь молиться, чтобы он не сбросил меня до тех пор, пока я не смогу затянуть ремень вокруг его шеи.

Как только ремень касается его кожи, он угадывает мои намерения. И дергается, и крутится, и напрягается всем телом, пытаясь избавиться от меня, но каким-то образом я лишь крепче сжимаю свои ноги и продеваю пояс в пряжку.

Эрик понимает, что я делаю, и переключает свое внимание на мои ноги, больно сжимая лодыжки одной из своих больших рук. Полагаю, своей хваткой он может сломать мне кости. Я игнорирую пронзающую меня боль, в то время как он разжимает мои ноги со своей талии. Но уже слишком поздно.

Я затягиваю ремень вокруг шеи Эрика и обеими руками тяну за конец ремня, пока не убеждаюсь, что он затянут так плотно, насколько это вообще возможно. А затем я перехожу в наступление, надеясь, что мне хватит сил сделать то, что последует дальше.

Эрик отбивается как дикая лошадь, но мне удается снова обвить ногами его талию, когда он сосредотачивается на ремне. Я сжимаю его как можно сильнее, затем закрываю глаза и жду.

Жду, кто из нас умрет первым.

Ожидание длится целую вечность, или мне так кажется, мои конечности дрожат от напряжения. Эрик все такой же сильный, как и прежде: отбивается, крутится, ударяет меня о дно озера. Всякий раз, когда моя голова оказывается на поверхности воды, я делаю большой отрывистый вдох, и лишь крепче затягиваю пояс.

Дважды он погружается в воду настолько глубоко, насколько это возможно, его тело с силой прижимает меня к илистому дну. Я едва не открываю рот, выпуская воздух из легких, чего он и добивается.

Но я продолжаю держаться.

А затем что-то меняется. Его борьба ослабевает, в то самое время, когда у меня практически заканчивается воздух. Но я все еще не отпускаю своей хватки. Когда он становится неподвижным, я открываю глаза, наблюдая жуткую картину, как его светлые волосы плавают передо мной. Мои босые ноги находят дно озера, и я пячусь назад, волоча его за собой до тех пор, пока, наконец, не оказываюсь на поверхности. Я делаю вдох, подавляя крик, мои легкие горят.

Вода омывает мои ноги, когда Коул берет меня за талию и тянет назад вместе с тяжелым телом Эрика.

Я не отпускаю его, пока не выбираюсь из воды, и мы втроем падаем на берег. Долгое время мы молчим и лишь делаем один тяжелый вдох за другим. Моя мокрая спина прижата к груди Коула, его неровное дыхание соответствует моему.

Но, в конце концов, я освобождаюсь из его объятий, вытаскиваю ноги из-под неподвижного ​​тела Эрика и отпускаю все еще зажатый в моих ноющих пальцах ремень.

Мне страшно смотреть на него, но я должна убедиться.

Я подползаю ближе к Эрику. Его губы синие, кожа липкая и бледная, неестественная. Хотя мне меньше всего хочется находиться сейчас рядом с ним, я наклоняюсь, прислушиваясь к его дыханию, проверяю пульс.

Он действительно мертв. Я на самом деле убила его.

Я откланяюсь назад, и долгое время просто смотрю на него, неподвижно. Ожидая, что он подаст хоть какие-то признаки жизни, ожидая ответов относительно того, что мне теперь делать. Но он не шевелится.

– Ты должна была сделать это, – говорит Коул. – Он убил бы тебя. И меня. Возможно, Сиенну.

Я сглатываю и киваю, наконец-то отрывая взгляд от Эрика.

Вокруг нас снова начинают падать капли дождя, заставляя меня выйти из оцепенения. Вода стекает вниз по темным кудрям Коула, попадая в глаза.

– Что мы будем делать с ним теперь?

С ним? Он же мертв. Я смотрю на него. На большое тело, что лежит в грязи.

Ох. Он имел в виду с телом.

– Я..., – начинаю говорить, но не знаю, что собираюсь сказать. В самом деле, что тут скажешь?

В течение минуты перед глазами все плывет.

– Прямо за этими деревьями течет река, – я делаю паузу, понимая всю иронию сказанного, но, не смотря на это, продолжаю: – Она широкая и глубокая. Мы можем отвезти его туда, бросить в реку. Она отнесет его тело в океан.

Какое-то время ни один из нас не двигается.

– Если его тело найдут, то узнают, что он был задушен.

– Никто и никогда не подумает, что это сделала я. Он в два раза больше меня. К тому же не будет никаких доказательств, ни места преступления. Как вообще кто-нибудь сможет опознать его? Ему четыреста лет. Может быть, он подделал некоторые записи, но если в них копнут глубже... это ничего им не даст.