Девушки бури и тени - Наташа Нган

– Он был прав, – отвечаю я, пожимая плечами. – Я подвергла всех опасности.

Нитта мгновение смотрит на меня, затем крутит запястьем.

– Лично я люблю немного опасности. Это придаёт азарта, – после паузы она добавляет, понизив голос: – То, как демоны поступают с такими, как ты, неправильно. Мне жаль.

– Ты ничего плохого не сделала.

– Может быть, не лично. Но я всё равно чувствую вину за своих.

– Так вот почему вы с Бо согласились помочь Кетаи Ханно?

Нитта напрягается, на её милое круглое личико набегает тень.

– Отчасти, – серьёзно отвечает она. Но через несколько секунд её зелёные глаза снова сверкают, и она подмигивает мне и широко разводит руки. – И как можно стоять от всего этого в стороне?

Я высоко поднимаю чёрствый роти:

– О да! Всё это так очаровательно.

Она целует меня в щеку:

– Цаэнь говорит, чтобы ты немного отдохнула. Постарайся не беспокоить Майну и Хиро, они ещё спят.

Отправив в рот остатки роти, я направляюсь в каюту. Внутри запах рыбы ещё сильнее. Меррин, Бо и Шифу Цаэнь тихо ворочаются. Каюта на удивление просторная, представляет собой квадратное помещение с узкими окнами по верхним краям. Её простую деревянную мебель сдвинули к стенам, чтобы освободить место для импровизированных кроватей из коллекции всевозможных тканей, которые получилось найти: рваные паруса, изъеденные молью одеяла, старое пальто. Среди этой разномастной коллекции Майна и Хиро спят на боку, изгибы их тел образуют скобки вокруг пустого пространства между ними.

Меррин заканчивает поправлять воротник своего ханьфу, направляясь ко мне вместе с Цаэнем.

– Последние несколько дней их немного выбило из колеи, – замечает он, окидывая нежным взглядом. Затем он наклоняет голову, его проницательные оранжевые глаза того же цвета, что и свет, проникающий через закрытые ставнями окна. – Похоже, тебе тоже досталось, милая.

– Спасибо за комплимент, – ворчу я.

Но он прав. Теперь, когда я наконец-то нахожусь там, где могу немного расслабиться, мне с трудом удаётся удержаться на ногах. С тех пор как мы покинули Облачный Дворец, мы путешествуем без остановки, и поспать удавалось разве что урывками.

Выражение лица Шифу Цаэня остаётся каменным:

– Завтра утром мы продолжим твои тренировки. После того, что ты сделала в деревне, важно, чтобы ты научилась контролировать себя. В твоем организме слишком много янь. Пока мы в море, тебе есть время поучиться.

Они уходят, Меррин на ходу нежно похлопывает меня по руке.

С другой стороны каюты Бо машет мне рукой оттуда, где он присел на корточки у стены.

– Я собирался обработать порез Майны, пока она в отключке, – говорит он. Я присоединяюсь к нему и теперь вижу, что он перебирает медицинские принадлежности. – Но, может быть, ты предпочла бы заняться этим сама?

– Спасибо. Я с удовольствием.

Он смотрит на меня мгновение, его кошачьи зелёные глаза — того же оттенка, что и у сестры, — нехарактерно серьёзны. Он толкается в меня плечом.

— То, что ты там сделала, было...

– Глупо, опасно – знаю.

– Я собирался сказать "храбро", – любезно поправляет он и касается рукой моей спины, прежде чем оставить меня наедине со спящими Майной и Хиро.

Я снимаю пальто и сапоги. Затем беру припасы и опускаюсь на колени рядом с Майной. Волосы цвета воронова крыла закрывают ей лицо, и я осторожно убираю их. Рана у неё на лбу покрыта коркой крови, ещё больше которой уже высохшими ручейками стекало по её лицу. С помощью ведра и губки я начисто вытираю ей кожу, а потом накладываю повязку на голову. Она шевелится, но не просыпается. Я с облегчением обнаруживаю, что порез выглядит хуже, чем есть на самом деле. Тем не менее, рана большая и довольно глубокая, неровный порез почти у линии роста волос, посередине лба от левого виска. Определённо останется шрам. Но когда я вглядываюсь в лицо Майны, то вижу лишь, насколько она красива. От вида, как её длинные ресницы ложатся на высокие скулы, сердце трепещет от любви. Изгиб её губ, напоминающий лук Купидона, в центре персиково-коричневых губ, такой сладкий, что у меня на глаза наворачиваются слёзы.

Интересно, какие миры она видит за своими дрожащими веками? Находит ли она какое-нибудь облегчение в нашем путешествии? Судя по её умиротворённому выражению лица, я надеюсь, что это так.

Опускаясь рядом с ней, я прижимаюсь ближе, натягивая побитое молью одеяло до подбородка. Хотя я тоже надеюсь на спокойный сон, мне не так повезло. Мои сны темны и взволнованны, наполнены криками, огнём стрел, знамёнами с королевскими гербами и небом, полным жестоких богов, которые смеются над нами и делают ставки на то, кто из нас умрёт первым.

Никто из них не поставил на меня, и почему-то от этого становится ещё хуже.

20.

Жизнь на джонке входит в устойчивую колею, столь же верную, как и покачивание волн под нами и бесконечная гладь моря, сверкающего при дневном свете под лучами солнца или приглушённого света, пробивающегося сквозь облака, и блистающего ночью под сводом из радужных звёзд.

Я с удвоенной энергией продолжаю тренировки. У нас нет ничего, кроме времени, и мы тренируемся почти весь день и каждый день. Несколько часов уходит утром на медитативные практики и освоение тонкого искусства контроля ци, а также дыхательные техники, а потом мы сделаем перерыв на обед. Во второй половине дня Цаэнь тренирует меня, обучая приёмам владения мечом и способам заставать врагов врасплох в рукопашном бою. Мы развиваем выносливость и силу с помощью тщательных упражнений, от которых я покрываюсь потом и тяжело дышу, особенно учитывая, что ветер становится теплее по мере того, как мы продвигаемся дальше на юг. Остальные стоят у приподнятых бортиков палубы, давая нам возможность потренироваться, проверяют ориентиры и постановку парусов, играют в маджонг старым набором фишек, найденным в каюте. Ко всеобщему разочарованию, Бо каждый раз выигрывает. Каждый обед и ужин Нитта и Хиро, которые с начала нашего путешествия проявляют всё больший интерес и талант к кулинарии, готовят нам блюда на маленькой рыбацкой плите. Они используют удачно запасённый рис и систему фильтрации воды, которая избавила нас от необходимости рисковать, отправляясь на побережье за припасами. Также Меррин умело ловит рыбу.

После той первой ночи Цаэнь больше