Рай с привкусом тлена (СИ) - Бернадская Светлана Змея

— И ты попал в рабство?

Он недовольно дернул плечом.

— Да.

— И сколько… это продолжается?

— Семь лет.

Я закусила губу. Семь лет — это долго. Это почти половина моей жизни. А семь лет в рабстве… Страшно даже представить.

— И все же я не понимаю… почему ты сразу не уехал домой? Даже если бы тебе удалось убить дона Вильхельмо, тебя убили бы тоже.

Джай посмотрел на меня уже без улыбки.

— Тогда я не видел другого пути.

— А теперь видишь?

— Да.

— И какой? — я даже подалась вперед, сгорая от нетерпения услышать, что он придумал.

— Теперь смерть Вильхельмо мне не нужна. Зачем он мне, если можно освободить много людей, попавших в неволю? Для этого мне и потребуется твоя помощь.

Я облизнула губы.

— А что я должна сделать?

— Прежде всего, оставаться здесь, в Кастаделле. Возможно, мне потребуется не один год, чтобы все подготовить.

Я поникла. И без слов ясно, что это означает. Джай некоторое время внимательно наблюдал за мной, а затем продолжил:

— Я не принуждаю тебя. Пока просто делюсь мыслями.

— Хорошо. Каков твой план?

— Собрать армию из рабов. Которая принудит господ освободить остальных.

— Что? — мои брови поползли вверх. — Я не понимаю, как это возможно.

— Возможно, — он усмехнулся. — Ты ведь была на Арене и знаешь, что представляют собой бои.

— Смутно. Я старалась не смотреть.

— Тебе повезло — такие смертельные побоища случаются редко. Примерно раз в полгода. Для зрителей вход стоит дорого: в такие дни гибнет много рабов, их хозяева должны окупить убытки. Но в остальное время происходит не так. Обычно каждую неделю господа приходят на Арену, чтобы выставить своего бойцового раба против чужого. Победивший раб приносит хозяину выигрыш по ставке и побежденного раба. Прежний владелец может выкупить своего раба. Но новый может и не согласиться его отдавать. Смекаешь?

Я впитывала каждое слово, не смея перебивать, но все еще не совсем понимала, что задумал Джай.

— Не очень.

— У тебя есть я, — терпеливо объяснил он. — Ты можешь ставить на меня каждую неделю. Каждую неделю получать деньги и нового раба. Я буду оттачивать их боевое искусство, и они тоже со временем смогут приносить тебе больше денег и больше рабов. В конце концов у нас окажется достаточно бойцов, чтобы…

— Чтобы участвовать в смертельном побоище? Но ведь тогда все они погибнут! И ты тоже! — воскликнула я в ужасе.

— Никто не погибнет. На такие бои обычно сходится вся знать Кастаделлы. Наверняка придут все сенаторы. А мы… нет, мы не станем убивать друг друга. Мы не останемся на арене, а выйдем на трибуны. Возьмем в заложники сенаторов и заставим их принять закон об отмене рабства.

Я ахнула, восхищенная его задумкой. Но тут же в испуге отпрянула:

— Но среди сенаторов будет и Диего.

— Да, — Джай пытливо посмотрел на меня. — Волнуешься за своего красавчика? Не стоит: все останутся живы. Просто будут под нашим контролем.

Серые глаза смотрели на меня успокаивающе, почти ласково, и охватившая меня тревога отступила.

— Хорошо. Но где и на что я буду содержать столько рабов?

Джай искоса взглянул на меня.

— Твой муж принадлежит к богатейшей семье Кастаделлы. Ссуди у него денег на строительство отдельных бараков и тренировочной арены. Скажи, что со временем вернешь все с лихвой.

Я покусала губы, обдумывая его предложение.

— А если он не согласится?

— Убеди его, — мягко, даже несколько вкрадчиво сказал Джай. — Скажи ему, что это честный обмен. Ты уступишь его желанию, пусть он уступит твоему.

Намек на желание Диего заставил меня покраснеть и уронить взгляд на колени.

— Значит, ты… передумал? Ты же не хотел, чтобы твои дети…

— Я не хотел, чтобы мои дети были рабовладельцами. Но если у нас с тобой все получится… они и не будут, так ведь?

Джай неторопливо протянул руку и на мгновение задержал ее, прежде чем коснуться моей. Не встретив сопротивления, он осторожно взял мою ладонь в свою и слегка сжал пальцы.

— Ты боишься, Вель?

— Боюсь, — призналась я. — А если не получится? Если ты однажды не победишь, и новый хозяин не захочет отдавать тебя и брать выкуп?

— Об этом не волнуйся, — улыбнулся он, и впервые я увидела на его лице настоящую, искреннюю улыбку. — Я не проиграю. Это все, что тебя тревожит?

Этот вопрос опять вызвал у меня желание провалиться сквозь землю, и я опустила глаза. Моя рука вспотела в его горячей ладони и начала мелко дрожать. Неловко было признаться, но я боялась близости с ним. Вчера это было… больно. Грубо. Стыдно. Неужели придется все повторить, да еще и не раз?

Но как же другие женщины справляются с этим? Как рожают одного ребенка за другим? Ведь если бы Джай достался мне в законные мужья, мне пришлось бы делить с ним ложе каждую ночь, как и полагается хорошей жене…

Он словно прочел мои мысли и легонько провел большим пальцем по моему запястью.

— Ты боишься меня?

Я не смогла выдавить из себя ни слова и просто кивнула.

— Не бойся, Вель. Вчера… я был зол, раздосадован. Во мне сидел демон из-за дурмана. Я причинил тебе боль. Но поверь, так бывает не всегда… если захочешь, я… попробую быть другим.

— Хорошо, — сдалась я, все еще не в силах посмотреть ему в глаза. — Давай попробуем.

— Можем и подождать, если ты не готова, — благородно предложил Джай, не прекращая гладить мою кисть и мягко прощупывать каждую косточку в ней.

— Изабель сказала, что… — я сглотнула. Святой Творец, как же сложно говорить о подобном с мужчиной! — …что сейчас у меня самые благоприятные дни для зачатия.

— Тогда не будем терять времени, — тихо сказал Джай и поднялся, увлекая меня за собой.

Мое сердце забилось так часто и громко, что, казалось, его биение мог услышать и Диего в соседних покоях. Джай осторожно привлек меня к себе, на макушке я ощутила его дыхание. Запах мужской теплой кожи взволновал меня еще больше, и я неуверенно коснулась кончиками пальцев твердых мышц на обнаженной груди. Он вздрогнул, как бывало прежде, когда я смазывала его раны. Но теперь он не был зол, не рычал, не скалился волком. Я осторожно нащупала рубец от шрама, которыми было испещрено все его тело, но в следующий миг замерла: Джай приподнял мой подбородок и поцеловал в губы.

Я закрыла глаза. Вчера он не целовал меня. Вчера он был резким и грубым, но сегодня… Его губы скользили по моим с нежностью, которой я не могла ожидать от него. Я приоткрыла рот, и Джай тут же прихватил верхнюю губу, скользнул языком по нижней. Мужские прикосновения отдавались неожиданно приятным трепетом в спине и внизу живота.

Словно пробуя границы, он раскрыл мои губы сильнее, углубил поцелуй. Крепкие руки обняли меня, прошлись по спине, задержались над краем корсета. Животом я ощущала напряжение у него в паху. Страшно, очень страшно… от волнения закружилась голова.

Отпрянув от меня, он глубоко вздохнул и провел пальцем по моей нижней губе.

— Позволишь побыть твоей горничной?

— А?.. — не поняла я.

Он мягко развернул меня к себе спиной и принялся расшнуровывать корсет. Мне вспомнилась свадебная ночь, когда ко мне прикасался Диего. Голова окончательно пошла кругом от мысли, что сейчас меня трогают руки другого мужчины. И я совсем не испытываю неприязни, как тогда к Киму…

Джай справился с завязками, теплые ладони легли мне на плечи. Большие пальцы прощупали позвонки на шее, скользнули выше, зарылись в прическу, вынимая шпильку за шпилькой. Вскоре тяжелые косы упали на плечи, и он распустил их одну за другой. Я расслабилась, отдаваясь приятным ощущениям, но когда платье поползло с плеч, спина невольно напряглась, а руки стыдливо прикрыли грудь.

— Погоди, я… надену рубашку.

— Не надо, — хриплый шепот опалил мне голое плечо. — Она будет мешать. Я хочу видеть тебя.

Я закрыла глаза и постаралась дышать глубже. Джай мягко, но настойчиво отвел мои руки от груди и потянул платье ниже. Большие шершавые ладони прикоснулись к спине, заставив меня непроизвольно прогнуться; твердые пальцы умело прошлись по позвонкам. Казалось, они были везде — скользили, гладили, обхватывали талию, спускались на бедра…