Ольга Пашнина - В память о звездной любви

— Что ж, — антаресец поджал губы и сел, — я получил представление о том, в каких условиях живут дети. Теперь перейдем к допросу.

Он вперился в меня взглядом, и аппетит мгновенно пропал. Я никогда не замечала за собой такой раздражительности, но это уже перешло все границы! Даже моя апатия спряталась в уголок сознания от желания вцепиться этому инспектору… куда-нибудь и не выпускать, пока он не помрет.

— В день происшествия, господи Рейдлинг, вы были с миледи Камински?

— Да, — хмуро ответил Грег.

— И чем вы занимались?

— Разговаривали, сидя на траве.

— А дети качались на качелях. Вы следили за ними?

— Разумеется.

— Тогда как вышло, что вашего сына ударило качелями?

Я поперхнулась соком.

— Дочь вообще-то, — решила напомнить я. Вдруг он не в тот дом заявился?

— Не важно.

Я пожала плечами. И, правда, не его же ребенок, какая разница, какого он пола?

— Отвлеклись. Мы разговаривали, а детям ничего не угрожало. Я не увидел, как Кира слезла с качели.

— Вы занимались сексом?

Грег лишился дара речи, а я быстро закрыла уши Дэну и ответила:

— Разумеется! Мы всегда так делаем, ведем детей гулять, а сами трахаемся на лавочке, чтобы время не терять. Что? Я думала, так все делают.

— Шэй… — одернул меня Грег, но я заметила, как он спрятал усмешку.

Да, меня разозлили. Крепко разозлили!

— Значит, вы признаете, что не следили за дочерью, — сделал вывод антаресец.

— Да! — кивнула я. — Она вообще не наша дочь, мы ее просто так нашли на улице, решили с ней погулять!

Грег изменился в лице. Я недоуменно на него взглянула, мол, что я такого сказала? Признаю, хамлю, признаю так же и то, что это не в моем характере, но и побитый котенок может шипеть.

— Та-а-ак, — протянул инспектор, — вы сказали "не наша дочь". Миледи Камински, господин Рейдлинг утверждает, что Кира Рейдлинг — его дочь, а вы всего лишь дочь его давнего друга. Судя по моим данным, вам всего двадцать один. То есть… если, как вы утверждаете, Кира Рейдлинг — ваша дочь, родили вы ее в семнадцать? Будучи несовершеннолетней подданной Адары, я правильно понимаю?

Я молчала, ибо вопрос по-настоящему сбил с толку. Грег тоже молчал, но по его лицу я видела, что спасти нас может только чудо. Метеорит, попавший прямо в антаресца. Или его внезапная амнезия.

— Я просто оговорилась, — сказала я. — Вы ведете себя некорректно.

— Я все понял, — чопорно сообщил нам инспектор. — Мое решение вы узнаете через несколько дней, но уже сейчас могу вас сказать, что…

— Считаю эту семью образцовой, — закончил за него… кто-то.

Мы все синхронно повернулись ко входу. В проеме стоял мужчина, на вид которому было лет пятьдесят. Достаточно крупный, но в то же время хорошо сложенный, дорого одетый. Он носил очки с интегрированными процессорами, значит, наверняка был из ученых или инженеров. Откуда я это знала?

— Вы, простите, — задрав нос, решил поинтересоваться инспектор, — кто?

— Меня зовут Роберт Риттер. А вы, я полагаю, Кирстен Макфи, социальный инспектор второго уровня. Что ж, господин Макфи, я имел несчастье подслушать ваш разговор, и у меня появились вопросы.

— Кто вы…

— Вы не хотите этого знать, — отрезал мужчина.

Он мельком глянул на нас с Грегом.

— Милая, — Грег посмотрел на меня, — уведи Дэна поиграть, ладно? Возьмите виноград.

Конечно, Дэна я отвела в гостиную. И сунула ему горсть винограда, а сама прокралась, чтобы подслушать. Еще пару дней назад я на такое не решилась бы, но сейчас любопытство оказалось сильнее. Я спряталась за тумбой, на случай, если кто-то из них выйдет и прислушалась.

— Я не думаю, что в этой семье детям что-то угрожает, — проговорил тот, что называл себя Робертом. — Они в надежных руках.

— Не пытайтесь на меня давить, — в голосе инспектора звучал металл.

— Нет-нет. Я не давлю на вас, господин Макфи. Я просто хочу немного освежить вашу память. Что, заинтересовались? Это хорошо, потому что я собираюсь вам поведать занимательнейшую историю.

А потом голос, полный власти, приказал:

— Сядьте.

Я даже перепугалась. Кто он, этот Роберт? Друг Грега, наверное. Неужели он поможет отстоять Киру? Потому что я, похоже, наломала дров, проболтавшись о том, что Кира моя дочь. Я и сама не заметила, как сроднилась с этой мыслью. Но даже если перестать думать о том, что это мои дети, мысль отдать Киру или Дэна этому психу вызывала отвращение. Я не думаю, что он действительно такой тупой, скорее, напрашивается на взятку или просто мечтает сделать гадость.

Я снова прислушалась, ибо голоса стали тише.

— Сколько лет вы работаете, господин Макфи? — лениво поинтересовался Роберт. — По моим данным, больше пятнадцати. В ваши обязанности входит контроль условий, в которых живут дети. Адара — небольшая система с очень развитым институтом семьи. Насколько мне известно, всех приезжих вы досконально проверяете, так? В этом районе — вы, господин Макфи, лично. Верно?

— Я прекрасно справляюсь со своей работой, — высокомерно фыркнул инспектор, но я уловила в его голосе нотки страха и злорадно усмехнулась.

— Не сомневаюсь. — Роберта смутить оказалось не так-то просто. — Несколько лет назад сюда переехала семья Камински, в том числе их несовершеннолетняя дочь. Вы проверяли условия, в которых живет девочка? Проверяли эту семью?

— Да, проверял.

— Тогда расскажите-ка мне, каким таинственным образом вы пропустили то, что ребенок в этой семье подвергался насилию?

— Я… что вы…

— Заткнитесь и слушайте. Через три недели после переезда Кая Камински и его семьи в личном деле Шэй и ее медицинской карте была отмечена странная болезнь, которую никто не смог объяснить. Вы проводили проверку?

— Ее осматривали врачи, конечно же, и…

— И под всем этим безобразием стояла ваша подпись. Подлинная, заверенная в Департаменте Документации.

— И что вы хотите сказать?

— Я хочу сказать, что когда Камински сюда переехали, их дочь была в крайне нестабильном состоянии. По показаниям свидетелей она кричала в своей комнате, плакала, требовала ее выпустить и накормить. Спустя сутки после вашего прихода Кай Камински получил — с вашего разрешения — лицензию на покупку сильнодействующих транквилизаторов. Иными словами, придя в дом Камински, вы обязаны были поговорить с Шэй. Но вы этого или не сделали, или… не приняли ее слова и просьбы всерьез.

Инспектор молчал, даже междометия у него кончились. А я вдруг ощутила острое желание придушить его! Сколько в истории случаев, когда бездействие таких вот "инспекторов" приводит к куда более жутким последствиям!