По всем вопросам обращайтесь в дракона! - Наталья Сергеевна Филимонова

не страшные, мастер говорит, это только чтобы защищаться — ну, если на них нападает кто-то, вдруг кто совсем дурак и котика обидеть хочет… А еще мастер Зур сказал, что сегодня разрешит мне покормить птичек, если я пообещаю не падать в обморок! А я вообще в обморок не падаю никогда!

Я моргнула, пытаясь осмыслить информацию. Потом осторожно сняла с себя ребенка, чмокнула в щеку и усадила обратно на стул.

— Так. Дочь. Котика мы заводить не будем — по крайней мере такого, который бывает и ядовитым. Особенно с шипами на хвосте. Насчет птичек… поговорим еще.

Я вопросительно посмотрела на Уму. А та вдруг… залилась краской.

В исполнении тролльши это выглядело немного странно — ее серая кожа приобрела густо-асфальтовый оттенок.

— Мастер Зур очень хвалил Лелечку, — сообщила она. — Говорит, у нее дар, надо развивать, и хорошо, что вовремя заметили, девочке стоит постоянно быть рядом с животными…

— Ага, — я задумчиво протянула руку и притянула к себе тарелку с оладьями. — А как тебе вообще показался этот мастер?

— Мастер Зур, он… — Ума отвела глаза, — хороший!

— А еще он назвал Уму очаровательной дамой! — громким шепотом сообщила Лелька, и тролльша залилась краской еще гуще — насколько это вообще было возможно.

Ага…

Я поспешила сменить тему, чтобы не смущать нашу няню еще больше.

— Что еще мастер Зур говорил?

— Что хватит называть всех котиками и песиками, и мне надо учиться, и всех правильно называть, — Лелька слегка надула губы. — А у них у всех названия — язык сломать можно!

— Да! — Ума с жаром закивала.

— И еще он мне рассказывал про разных зверей… так интересно! А потом еще пришли студенты, такие смешные! Они к Сонечке подойти боятся, представляешь! И к Ване с Маней. А Фырчику вообще кидали еду через забор!

Как я понимаю студентов! Интересно, стоит ли мне знать, кто такие Ваня с Маней, а также Фырчик, или лучше пожить еще немного в счастливом неведении?

Во всяком случае, моего ребенка определенно собираются чему-то учить, а не только эксплуатировать. И главное — сама Лелька горит энтузиазмом. Я у нее таких горящих глаз в жизни не видела.

И Уминому суждению я, пожалуй, доверяю. Как бы там ее ни называл посторонний магистр, она слишком ответственна, чтобы доверить ребенка кому попало.

— Я, пожалуй, сегодня загляну к вам в обеденный перерыв, — мало ли что я никогда своим законным перерывом не пользовалась! Нечего начальство баловать.

Если к тому времени оно все еще будет моим начальством…

А вот то, что Лелька настолько счастлива, вызывало у меня довольно смешанные чувства. С одной стороны — несмотря на все свое беспокойство за нее, я видела, что моя дочь нашла то, что ей надо. И, возможно, эти занятия ей действительно необходимы.

Что будет, если я сделаю то, что задумала? Сохраню ли я эту работу? Сможет ли Лелька сама в случае чего посещать академию? Или…

Я тряхнула головой, принимая непростое решение. Может быть, мне еще удастся договориться. А если нет… видела я женщин, которые жертвовали собой ради детей — например, оставаясь только из-за них в несчастливом браке. Никому это добра не приносило. Я наверняка найду для Лельки другой «зоопарк»… по крайней мере, очень постараюсь.

На работу я в этот день шла, как в бой. Войдя в приемную, осмотрелась… тихо. Обычно я с утра первым делом вызываю Малика из лампы, чтобы поздороваться. Да и вообще так нам обоим веселее…

Но сейчас совсем не хотелось видеть джинна. Как и слушать его оправдания — если, конечно, они последуют.

И когда вошло дорогое начальство, я едва кивнула в ответ на его приветствие. Настороженно оглядываясь на меня, Тей прошел в свой кабинет. А я встала — и, решительно печатая шаг, вошла следом.

— Я собираюсь расторгнуть нашу помолвку, — насколько возможно светским тоном сообщила я. — Предлагаю обсудить, как сделать это без потерь для вашей репутации и моей карьеры.

— И что же подвигло вас на столь… скоропалительное решение? — ректор сцепил пальцы, буравя меня взглядом. Видно было, что прилагает все усилия, чтобы держать себя в руках. Надо же, тоже перешел к официальному обращению. Наверное, это хорошо.

…Интересно, выветрилось ли у него зелье? Впрочем, нет, ничуточки не интересно. Сам себе злой Буратино.

— О, это решение хорошо обдуманное. Видите ли, я считаю, что при заключении договоренности вы сознательно опустили некоторые детали, а также, возможно, уже тогда применили свои способности к внушению.

— Чепуха! — как-то слишком поспешно возразил он. — Мы давали клятвы перед богами. Если бы ваше решение было принято под внушением, клятва бы не была принята.

Пожалуй, так… вот только пришла я к этому решению как-то слишком легко.

— И вы это решение совсем не ускоряли?

На этот вопрос Тей предпочел не отвечать. И, пожалуй, это молчание само по себе могло служить ответом. Да, это было мое решение… меня к нему только подтолкнули. Ускорили, представив все в выгодном свете. По здравом размышлении я бы все равно его приняла… вот только задала бы при этом куда больше вопросов.

Как и в случае с обучением Лельки. Да, я наверняка пришла бы к тому же самому… после долгих метаний, выяснений, уточнений.

— Не понимаю, чем вы недовольны, — буркнул лорд ректор. — Я не вмешивался в ваши мысли.

Ну да, в самом деле. В мысли — не вмешивался. А в случае с Лелькой даже, пожалуй, действовал в ее интересах — а значит, и в моих.

Впрочем, не совсем так. Если решение все равно было моим — значит, ускоряя его, Тей просто… упростил процесс. Сократил время на уговоры и убеждения. Невеста, которая не раздумывает слишком долго и быстро принимает правильные решения, — это удобно.

Вот только я совсем не хочу быть удобной. А выборы, которые касаются моей жизни и уж тем более моей дочери, предпочитаю делать абсолютно осознанно и с открытыми глазами. Пусть даже это будет медленно, но это буду я.

Так сложилось в моей прошлой жизни — в обеих моих прошлых жизнях! — что я всегда была ведомой. Всегда позволяла кому-то решать за меня. Мне казалось, что кто-то другой всегда знает все лучше. На Земле я позволяла манипулировать собой бывшему мужу и его матери. Делала все, чтобы быть для них