Зимние апельсины (ЛП) - Секстон Мари

Это означало, что Бен целовал его долго, очень долго.

— Что это за вкус? — спросил он, когда они наконец-то отстранились друг от друга. — Не могу понять.

Джейсон был в восторге от того, что нечто настолько простое как конфетка заставило Бена не только перестать игнорировать его, но еще и поцеловать. Он испытывал искушение посмотреть, насколько далеко зайдет внезапное принятие Бена, но он знал, что будильник его скоро разбудит.

— Думаю, это должен быть ананас.

— А какие еще вкусы есть?

— Апельсин, арбуз, вишня…

— Вишня! — сказал Бен, хлопнув в ладоши. — В следующий раз принеси мне вишню!

В этой просьбе Джейсон не мог отказать.

Но карамельки не только положили конец мрачному неодобрению Бена в адрес экспериментов Джейсона. Это доказало, что он мог принести с собой лишь неосязаемые вещи, а именно вкусы и запахи. Через несколько дней он перед сном попробовал намазаться лосьоном после бритья. Запах не только перенесся вместе с ним, но Бен также сообщил, что он задержался надолго после ухода Джейсона.

Но не все было забавным, и к середине декабря Джейсона начал раздражать весь этот процесс. Его многочисленные опыты принесли ничтожный результат, если не считать открытия о том, что Бену нравились карамельки. И хоть головные боли не вернулись, он не мог отделаться от подозрения, что наносит какой-то урон такими частыми посещениями шара. Что, если каждая минута внутри ослабляла кровеносный сосуд в его мозгу? И что случится с Беном, если Джейсон умрет? Больше никто не знал, что он существует. Джейсон знал, что психическое состояние Бена под угрозой, и для подтверждения этого достаточно было посмотреть на самого Бена.

Бен начал охотнее принимать эксперименты Джейсона. Он все еще не позволял более одного-двух поцелуев из страха, что Джейсон задержится слишком надолго, но в некоторой мере он начал даже с нетерпением ждать визитов Джейсона, гадать, какой новый вкус или запах принесет ему Джейсон. Но у этого имелась своя цена. Джейсон не мог толком определить, что это. Бен поддерживал добродушный фасад, смеялся и улыбался как прежде, но Джейсон чувствовал некую потаенную хрупкость, которой раньше не было. Он быстро пресекал Джейсона всякий раз, когда он начинал говорить об их будущем. Все чаще и чаще Бен просил Джейсона вынести шар на улицу, чтобы он смог бродить по лесам. Иногда он позволял Джейсону сопровождать его. В другие разы настаивал, что пойдет один.

За несколько дней до Рождества Джейсон повез Бена в город, чтобы купить елку в надежде, что это его приободрит. Он завернул шар в пупырчатую пленку и положил его в подарочный пакетик. Он позаботился о дополнительных мерах предосторожности и вставил Bluetooth-гарнитуру в ухо, чтобы не казалось, будто он говорит с самим собой, и они бок о бок шли между рядов вечнозеленых деревьев.

— Расскажи мне о своем Рождестве, — сказал Джейсон. После Дня Благодарения он осознал, что его знания о праздниках в XIX веке весьма скудные. — Тогда люди ставили рождественские елки?

— Большинство людей ставило.

— И вы в том числе?

— Да. Но у нас не было покупных украшений.

— Что вы использовали?

— Ленточки, нанизанные нити, кусочки кружева. Свечи.

— Разве это не пожароопасно?

— Наверное. Иногда мы нанизывали попкорн, а еще один раз мы нанизали ягоды, но получился настоящий бардак.

— И у вас были подарки, я так понимаю.

— Конечно, но не так много. Мой папа обычно давал нам конфету. Ирис и мята.

— Мятные леденцы тоже бывают.

Глаза Бена загорелись.

— Значит, на Рождество ты принесешь мне мяту?

— Может быть, — сказал Джейсон.

Они оба знали, что это означает «да».

***

Двадцать второго декабря Джейсон проснулся и обнаружил, что Бен смотрит в окно спальни. Обычно солнце вовсю светило бы, стирая верхнюю половину туловища Бена, но не в этот раз. Небо было затянутым и серым, и выражение Бена было таким же мрачным.

— Привет, — мягко сказал Джейсон, схватившись за шар, чтобы завести музыкальную шкатулку.

Бен повернулся, пытаясь выдавить улыбку, но Джейсон знал, что она была неискренней.

— Ты проснулся.

— Да. Все в порядке?

— Конечно. С чего бы чему-то быть не в порядке?

— Думаю, ты лжешь. Что-то в последнее время беспокоит тебя.

Улыбка Бена угасла.

— Да ничего.

— Почему ты мне не скажешь?

Бен прикусил губу, но ответом стал лишь очередной вопрос.

— Ты возьмешь меня на улицу?

— Что угодно.

Джейсон сразу вынес шар и поставил его на ступени веранды, чтобы Бен мог побродить по газону перед домом. Но было слишком холодно, чтобы гулять в пижамных штанах, так что Джейсон вернулся внутрь и оделся, пока варился его кофе. Он надел куртку, сунул телефон в карман — если Бен захочет погулять в одиночестве, Джейсон хотя бы сможет проверить почту и посидеть в интернете. Выйдя наружу, он обнаружил, что Бен сидит на деревянных ступенях веранды. Джейсон опустился рядом с ним с кружкой кофе в руках.

— Скажи мне, что случилось, — Бен покачал головой, не глядя ему в глаза, и Джейсон отставил кофе в сторонку, чтобы завести музыкальную шкатулку. — Поговори со мной.

— Да ничего. Просто я сейчас немного раскроен…

— Думаю, ты имел в виду «расстроен».

Бен вздохнул, выглядя совершенно подавленным.

— Ну, значит, расстроен. И я знаю, что не должен. Эти последние пару месяцев были лучшими днями в моей жизни, но я не могу перестать думать… — его голос дрогнул, и он умолк, прикусив губу.

— Не можешь перестать думать о чем?

— Да ни о чем. Я просто эгоист.

— Перестань отнекиваться. Явно же что-то случилось.

Бен сделал глубокий вдох — во всяком случае, выглядело все так, но Джейсон вспомнил, что на самом деле Бен не дышал.

— Я постоянно думаю о том, как все это несправедливо, и что у тебя есть жизнь, но ты поставил ее на паузу ради меня, но я не могу ожидать, что ты будешь вечно так делать. И однажды ты от меня устанешь…

— Не устану.

— Устанешь. Разве ты не видишь? У тебя есть работа, и я знаю, что ты это отрицаешь, но это ты, Джейсон. Это вся твоя жизнь. Ты такой одаренный, и я знаю, что в глубине души ты это любишь. Я знаю, что ты никогда не будешь счастлив без актерской игры. И что бы еще ни случилось, хоть вернешься ты к актерской карьере, хоть нет, ты продолжишь жить. Ты продолжишь стареть. Ты встретишь кого-нибудь — кого-нибудь настоящего — влюбишься, вступишь в брак, постареешь с этим человеком и умрешь, а я все еще буду здесь. Вот только лучшие дни закончатся. Какими бы хорошими они ни были сейчас, как бы я ни был благодарен за них, я никогда не превзойду это. У меня больше никогда не будет чего-то подобного…

— Подожди. Прекрати. Ты несешься слишком быстро. Все это неправда…

— Правда. О Боже, Джейсон, разве ты не понимаешь? Я так счастлив, и я хочу оставаться счастливым, но я так боюсь…

Дзиииинь.

— Черт! — Джейсон выругался, вытащив телефон из кармана. — Худший момент из возможных, — а потом, увидев полное боли лицо Бена, он сказал: — Я не обязан отвечать.

— Кто это? — спросил Бен.

Джейсон глянул на экран, и его сердце ухнуло в пятки.

— Дилан, — и у него сложилось ощущение, что он знает, почему звонит его друг.

— Ты с таким же успехом можешь поговорить с ним, — в голосе Бена звучала горечь. — Если не ответишь, он или перезвонит через пять минут, или прибежит сюда проверять, как ты.

— Ладно, — уступил Джейсон, зная, что Бен прав. — Но этот разговор еще не закончен, — он поднес телефон к уху. — Алло?

— Какого черта, Джейс? — рявкнул Дилан. — Я только что говорил со своим агентом, и она сказала мне, что ты до сих пор не согласился на роль в «Кошмаре в летнем лагере 4». Я принял их предложение, потому что перед моим отъездом ты поклялся, что согласишься на роль, а теперь я слышу, что ты все еще тянешь с ответом?

Джейсон поморщился, зная, что Дилан был прав.