Шеррилин Кеньон - Ночные объятия

Как только они добрались до гаража, Тэлон решил использовать «Вайпер» вместо мотоцикла. Ему нужна была скорость, и не было никакого желания подвергать Саншайн еще большему риску.

Не обращая внимания на знаки ограничения скорости, он быстро доставил Саншайн домой и воспользовался ее телефоном, чтобы дозвониться до Ашерона.

— Что ты делаешь в городе? — потребовал тот ответа.

— Мне сказали, что ты искал меня.

— Кто сказал? Я полагал, что мои указания достаточно ясны. Ты должен был остаться в своей хижине с женщиной.

Тэлон нахмурился. Это было странно. Кеара никогда не ошибалась прежде и никогда не лгала ему.

— Да, но тогда… — он замялся, пробуя в этом разобраться.

— Что здесь происходит?

— Ничего, Ти-Рекс, наверное, я неправильно понял.

— Итак, почему ты все еще разговариваешь со мной? — спросил Эш — Ты должен вернуть ее в хижину. Сейчас же.

Тэлон даже не обратил внимания на его надменный тон. Эш мог раздражать или быть уклончивым, но никогда не был авторитарным мудаком.

— Я не могу, Ти-Рекс. Произошло кое-что невероятное. Я должен оставить ее здесь.

— Почему?

Тэлон оглянулся и убедился, что Саншайн не слышит его. По дороге домой она не сказала ему ни слова и теперь сидела на диване, рисуя эскизы и не обращая на него никакого внимания.

И он хотел, чтобы так было и дальше.

На всякий случай он понизил голос:

— Она моя жена.

— Что, прости?

Тэлон заговорил еще тише:

— Я думаю, что она — перевоплощение Ниньи.

— Хорошо, и разве это не интересно?

— Да, и я не могу защищать ее больше. Нужен кто-то другой, чтобы присматривать за ней, о’кей?

— Да, я понимаю твою дилемму.

Тэлон нахмурился. Дилемма? Эш никогда не говорил такими словами.

— С тобой что-то случилось, Ти-Рекс?

— Нет. Я только обеспокоен этой ситуацией. Теперь ты покинешь ее?

— Так нужно.

— Возможно, но ты мог бы дождаться завтрашней ночи.

— Что?

— Я никого не могу прислать сегодня. Почему бы тебе не присмотреть за ней, пока я не найду кого-то еще? И я не доверю это Зареку, а ты?

— Черт, нет. Ты прав. Я точно не рискну оставить ее здесь без защиты.

— Да, это стало бы проблемой. Проведи с ней день, а завтра я позабочусь обо всем.

Связь оборвалась.

Тэлон повесил трубку со странным ощущением в животе. Что-то в этом разговоре показалось ему неправильным.

Но когда он посмотрел через комнату, вид Саншайн заставил его беспокойство отойти на задний план.

Она все еще сидела на софе и рисовала в своем блокноте, напевая легкую мелодию.

Это была колыбельная Ниньи. Та самая, которую она всегда напевала, когда работала.

Тоска и боль пронзили Тэлона так сильно, что он не мог двигаться.

Но это была также и любовь, которую он чувствовал к ней, и которая теперь сокрушила его.

Помимо своего желания он подошел к дивану. Опустился на колени, опустил голову на колени к ней и крепко обнял, ощущая счастье потому, что она с ним, независимо от ее взглядов и поступков.

Его Нинья вернулась.

Саншайн была ошеломлена интимностью его действий. Инстинктивно она погладила его по волосам, снова получив порцию воспоминаний из прошлой жизни. Он делал так прежде. Много раз.

— Что происходит, Тэлон?

— Мне жаль, что я не могу сказать тебе. — Он поднял голову и посмотрел на нее.

Мучение в этих чернильно-черных глазах дотянулось до Саншайн и заставило замереть ее сердце.

Тэлон отодвинулся.

Теперь, когда он знал, кем она была, уйти от нее стало почти невозможно.

Но он не мог поступить по-другому. Она должна прожить эту жизнь с кем-то еще. Какой у него был выбор? Он никогда не сделает ничего, что причинит ей боль. Снова. Он убил ее однажды. И не допустит этого опять. Пока проклятие тяготеет над его жизнью, они не смогут быть вместе.

Стикс играл своим сотовым телефоном, обдумывая разговор с Тэлоном.

Он улыбнулся.

Тэлон уже знал, что Саншайн была перевоплощением его мертвой жены.

Прекрасно. Просто прекрасно. Он и не надеялся на лучший выбор времени. Все продвигалось согласно их планам.

Зарек проглотил приманку и допустил, чтобы его ложно обвинили. Тэлона отвлекала его жена. Валериус был под контролем Диониса.

А Ашерон…

Для него было приготовлено кое-что особое.

Как сказали бы французские каджуны[39] Нового Орлеана, Laissez les jeux commencer... Позвольте начать игру.

ГЛАВА 9

— Полагаю, теперь ты уйдешь, — спокойно сказала Саншайн, хотя часть ее не хотела этого.

При мысли о его уходе чердак вдруг стал казаться опустевшим.

Они хорошо провели время, вместе завтракали, занимались любовью. Но теперь ее секс-эскапада с ним подошла к концу. Пришло время пойти каждому своей дорогой.

Почему тогда мысль о том, что они никогда не встретятся, ранила так сильно?

Тэлон кивнул.

— Да, думаю, пора.

Он отстранился от ее руки и пошел к двери. Он мог найти какое-нибудь место в заброшенном здании по соседству, чтобы поспать. Найти этаж, который позволит пристально наблюдать за ней до рассвета. Тогда и завтра ночью можно было бы остаться там же.

Этот путь был бы наиболее легким. Легким для них обоих, если он разорвет отношения сейчас же. Не было никакого смысла проводить с ней еще один день, потому что он знал, что не может дать ей больше ничего. Потому что он представлял для нее опасность.

Саншайн почувствовала боль, когда он взялся за ручку двери.

Он уходил. Это был конец. Она не могла дышать. Сильная боль скрутила живот, когда она подумала, что больше не увидит его.

И не смогла просто позволить ему уйти:

— Тэлон?

Он замер и оглянулся.

— Почему бы тебе не остаться на ночь? Я знаю, что ты не успеешь добраться домой до рассвета.

— Нет, я лучше пойду.

— Но куда ты пойдешь?

Он пожал плечами.

Позволь ему уйти…

Она не могла. Только не так. Это было неправильно.

— Оставайся. Завтра рано утром я уйду, и ты будешь предоставлен сам себе, пока я работаю. Никто не потревожит тебя. Я обещаю.

Тэлон колебался.

Уходи.

Команда эхом отозвалась в его голове. Он должен был.

Но не мог.

— Ты в этом уверена? — спросил он.

— Вовсе нет.

Тэлон глубоко вздохнул и пошел обратно к ней.

Его жена.

Его последнее спасение.

Его окончательная погибель.

Нинья была всем для него. Все эти столетия он думал, что защищен от своих эмоций, от боли, которая приходила с воспоминаниями о жене.

Теперь все вернулось. И ему стало еще больнее, чем прежде.