Сводные, (не) любимые - Эльвира Осетина

рулем и, сразу же повернувшись ко мне, улыбнулся. Только вот впервые в жизни я почувствовала, как от мужчины пахнет фальшью.

Живя в деревне оборотней, я давно забыла о том, что когда-то чувствовала ложь. Я вообще тогда решила, что мне всё показалось, но вот сейчас впервые за месяц от дяди Ивана я ощутила исходящую фальшь.

Его улыбка — она мимически выглядела правильно, не подкопаешься, но… она была ложью.

— Что-то случилось? — Моё сердце ускорило свой ритм, а дышать стало трудно.

Я слышала, что на руднике бывают обвалы. И знала, что в них гибнут даже оборотни, хоть они и были в несколько раз сильнее людей.

И подумала, естественно, самое худшее.

Тимофей с Никитой обмолвились, что пойдут в шахту для проверки. Спустятся на нижние уровни. Так-то они редко туда заходили, но сейчас это нужно было сделать, чтобы её законсервировать.

И неужели это случилось?

Неужели их засыпало?

Все эти мысли пронеслись в моей голове за одну секунду, но дядя Иван продолжал фальшиво улыбаться и что-то мне говорить.

Из-за шума в ушах и бухающего сердца я не сразу поняла, о чем он, но когда от его слов опять потянуло ложью, то постаралась успокоиться и вслушаться в его слова.

— Я приехал по поручению Тимофея. Надо, чтобы ты поехала со мной на рудник.

— Там что-то случилось? — нахмурилась я.

— Случилось, — кивнул мужчина и перестал улыбаться, а я вновь ощутила ложь, да такую тухлую, что даже не удержалась и поморщилась. — Там авария, — продолжил говорить мужчина. — Только это секрет. Надо, чтобы приехала только ты…

Он продолжал говорить что-то еще, а я вдруг поняла, что ложью пахнет не только от слов или мимики мужчины, ложью пахнет от него самого.

Я на автомате сделала шаг назад, потому что воняло невыносимо, и вдруг он замолчал и с удивлением меня спросил:

— Ты куда?

— Ты не дядя Иван, — пробормотала я кое-как оформившуюся в моей голове мысль.

А мужчина устало выдохнул и, распахнув куртку, показал мне какие-то провода и устройства под ней.

— Я хотел по-хорошему… Ну что ж, придется по-плохому, — сказал он. — Это бомба. И вся машина начинена взрывчаткой. Если я её взорву, от этой деревни ничего не останется. И если тебе дорога твоя жизнь и жизнь этих существ, то ты сейчас сядешь в машину и поедешь со мной. Итак, я жду. У тебя одна минута. Время пошло.

И в этот самый момент я почувствовала, что он не врет. Он говорит чистую правду. И он действительно готов всё вокруг взорвать, даже если и сам погибнет.

Не говоря ни слова, я обошла машину спереди и села рядом с мужчиной на пассажирское сиденье.

А затем, сглотнув, спросила:

— Ты дроу?

— Да, — кивнул он и добавил: — Ты знаешь, мне терять нечего. Один неверный шаг, и я взорву нас обоих.

Я ощутила легкую фальшь в его словах, но такую мизерную, что разобрать, где он врет, а где говорит правду, не получилось.

А рисковать было глупо.

Пожертвовать этим местом я не имела права.

Даже ради своей жизни…

Этот месяц для меня был самым прекрасным в жизни, жаль только, что так мало мне отвела судьба, но… я всё равно была ей за это благодарна.

А еще благодарна за то, что мои мужчины далеко и не пострадают, как и не пострадает никто из моей новой семьи. Сердце сжалось, и мне опять стало тяжело дышать от осознания того, что, возможно, я их больше никогда не увижу, но я постаралась сделать глубокий вдох и не думать о плохом.

Мы выехали за ворота, которые закрылись за нашей спиной, и лжедядя Иван надавил по газам так, что мне пришлось даже схватиться за ручку. Благо пристегнуться успела.

Ехал он с такой неимоверной скоростью, что было понятно: мужчина пытается как можно дальше уехать от поселка.

До трассы мы добрались всего за час, а затем уже и рванули с неимоверной скоростью по самой трассе.

Ехали молча часа два и свернули куда-то в лесную чащу и, как потом выяснилось, к вертолету.

Дроу отдавал мне короткие команды, и я его слушалась, не желая злить.

Если он еще не убил меня, значит, возможно, появился шанс, что и не хочет убить?

Но что будет делать дальше, я не знала, а неопределенность пугает. Ведь бывает участь пострашнее смерти, и я это уже прочувствовала месяц назад, когда попадала в рабство.

Как только мы сели в вертолет, дроу сменил свою внешность, и я увидела его почти что антрацитовую кожу и белые короткие волосы.

Последнее, кстати, очень удивило. Мама говорила, что дроу носят длинные волосы, заплетенные во множество кос. И количество кос означало их статус внутри их общества.

Прошлый дроу был с длинными волосами, а этот почему-то с коротким ёжиком.

Можно было бы даже сравнить его с индусом, к примеру, но черты лица были слишком тонкие, глаза слишком большие, уши с заострёнными кончиками. И радужки… они были ярко-синего цвета.

Так что даже с индусами, я уж молчу про африканцев, спутать дроу было очень трудно.

Я бы даже посчитала его красивым мужчиной, но, учитывая наше с ним знакомство, что-то не тянуло меня на то, чтобы проникаться к нему симпатией.

— Ты меня убьешь? — не выдержала я, когда мы спустя час опустились на площадку перед домом, построенным посреди тайги.

Дроу промолчал и кивнул мне на выход, при этом добавив:

— Без глупостей, иначе взлетим вместе на воздух.

И опять в его словах была правда, мужчина готов был взорвать себя и действительно умереть, поэтому я выбралась из вертолета и пошла впереди него внутрь дома, руководствуясь его короткими приказами.

А дальше — в подвал.

Он был без окон, но с двумя дверями, а на полу я увидела нечто похожее на пентаграмму для вызова дьявола, нарисованную мелом. А еще свечи…

Я в шоке уставилась на дроу.

— Иди в центр, — заявил он и снял свою куртку, оставшись в «костюме» из проводков и бомбы, что висел на нем, как жилетка на футболке.

Сглотнув горькую от страха слюну, я проследовала в центр звезды.

— Сядь, — скомандовал дроу и начал зажигать свечи.

Пришлось садиться в середине.

Оказалось, что звезда была начерчена не мелом, а краской, поэтому даже при всем желании стереть её не получилось.

Сам