Замуж до утра - Теона Рэй

и говорила мне, что, встретив моего отца впервые, взмолилась, хоть бы он не стал ее мужем! Уже потом, годы спустя, она влюбилась в него без памяти.

Мама никогда не верила в любовь с первого взгляда. Говорила, что настоящая любовь приходит во время совместной жизни. По ее мнению, настоящая любовь рождалась из взаимного уважения в семье.

Я ей верила, пока не встретила Ригана Вуда. Нет, я не влюбилась в него с первого взгляда. Но со второго или третьего точно…

Потом мама исчезла из моих воспоминаний, и я увидела свой десятый день рождения. Про него тогда все забыли. Я с утра и до самого вечера просидела в своей комнате в надежде услышать поздравления и разобрать подарки, но никто и не вспомнил обо мне.

За несколько дней до него Европу всколыхнула новость о начавшейся революции, и почему-то мои папа и мама так этим озаботились, что забыли про родную дочь. В том возрасте я не понимала, что такого серьезного происходит в мире, из-за чего можно пропустить день рождения ребенка. После этого я еще года три или четыре не могла их простить, пока не узнала, что означает это неприятное слово “революция”.

Обиды в моей душе, конечно, больше не было.

Воспоминания сменились: теперь я видела себя на своем первом балу, с которого благополучно сбежала в библиотеку. Мы с мамой и папой приехали к тетушке Одре, именно она устраивала тот бал, и в ее доме была, да и все еще есть, огромная библиотека, занимающая половину западного крыла.

Я провела в ней всю ночь, в то время как другие девушки изо всех сил старались, чтобы запомниться всем симпатичным холостякам. Мне же балы представлялись базаром, где бальные залы – это витрина с кучей девушек, а все молодые мужчины – покупатели.

Мне было отвратительно думать, что меня могли “купить”.

Потом мама заболела. Сначала это была легкая простуда, не требующая особого внимания. Через неделю мама слегла с жаром, переходящим в лихорадку. Через месяц она не узнавала ни меня, ни отца. Так и провела в постели долгое время, пока однажды больше не проснулась. В то утро я собиралась пойти к ней, как обычно, но мисс Габита перехватила меня на полпути. Она плакала, сообщая мне ужасную новость.

Я несколько раз моргнула, прогоняя воспоминания. Перед глазами вновь появился закопченный потолок, паутина, и часть окна, за которым пушистыми хлопьями валил снег.

Чем была наполнена моя жизнь? Да ничем интересным. Да, я помогла нескольким семьям не умереть от голода и холода, но разве была в том моя заслуга? Совсем чуть-чуть, ведь продукты и уголь давал папа, а мы с Бёрнсом отвозили их нуждающимся.

Получается, если я… Нет, когда я умру, после меня ничего не останется?

Наверное, это даже неплохо. Обо мне не будут помнить, и тем самым не станут теребить своими слезами мою упокоившуюся душу. Ведь говорят, что когда живые плачут по мертвым, то последние не могут найти покой.

Так что даже хорошо, что я не успела оставить след в истории. Мир и без меня неплохо с этим справляется.

Решение мной было принято с трудом и совсем не сразу. Я вышла из ванной комнаты на слабых ногах, невидящим взглядом скользнула по Ригану, Ванессе и Джине. Они пили вино у камина, а когда я появилась, все разом обернулись в мою сторону.

Я не стала задерживаться с ними. Меня влекло неведомой силой наверх, в спальню отца. Там я видела утром кое-что, что поможет мне уйти быстро и безболезненно. А еще я должна была поцеловать папу на прощание, и я сделаю это, несмотря на то, что в его теле живет страшное существо.

Папа лежал на кровати в той же позе. Его руки и ноги были связаны так крепко, что шевелиться безболезненно он не мог.

– Прости меня, папа, – шепнула я, склонившись над ним. Я не смотрела ему в глаза, потому что знала: увижу не его. – Я люблю тебя, и, надеюсь, ты поймешь…

Быстро, чтобы не передумать, прижалась губами ко лбу отца. Когда подняла голову и посмотрела в глаза, с трудом решившись, в них не было той черноты, что и раньше. Папа сумел преодолеть сопротивление черного мага, пусть и всего на несколько секунд.

Из его рта хриплым шепотом вырвалось:

– Люблю… тебя.

И вновь глаза заволокло чернотой. Губы, тонкие и морщинистые, изогнулись в ухмылке.

Я метнулась к шкафу. Среди склянок с незнакомым мне содержимым отыскала одну, с белыми кристаллами. Я надеялась, что не ошиблась. Глупо было бы пытаться уйти из мира с помощью, например, соли.

Открыла банку и сразу же почувствовала знакомый запах жженого миндаля. Да, это точно оно. Таким средством мисс Габита травила крыс в нашем подвале.

Из глаз катились непрошенные слезы, руки дрожали так сильно, что я едва могла удерживать банку в руках.

Быстро облизала палец и засунула его в кристаллы. На него налипло больше, чем было нужно, и, увидев это, я все-таки выронила банку. Она разбилась с оглушающим звоном, и наверняка внизу было слышно, так что у меня оставалось несколько секунд на принятие окончательного решения.

Он был горьким…

Тело словно пронзило раскаленным прутом.

А больше я ничего не сумела понять. Несколько секунд… Даже не минута. Успела только улыбнуться своим мыслям: папа спасён.

ГЛАВА 24

Риган Вуд

Я не пошел вслед за Амандой, когда она спряталась в ванной комнате. Дал ей время прийти в себя, подумать. Да, наша жизнь больше не будет прежней, потому что теперь ясно одно – чернокнижник будет жить. Как бы ни хотелось от него избавиться, но убить отца любимой женщины я не смогу. К тому же если Ландорфа Болейна отправить в загробный мир, Даниэль всего лишь потеряет силы, но не исчезнет, как мы того хотим.

О том, чтобы убить саму Аманду, и речи быть не могло.

Она не выходила из ванной около пяти часов. Я не позволил Ванессе тревожить ее, но сам начинал нервничать. Не случилось ли чего?

Но вот дверь тихо скрипнула, и Аманда появилась на пороге. Она мазнула по мне пустым взглядом и ушла наверх. Наверное, ляжет вздремнуть на диване у окна. На ее месте я бы так и сделал.

– С ней все будет в порядке? – взволнованно спросила Джина.

Ванесса сделала большой глоток