Невольница его величества - Татьяна Андреевна Зинина

Я украдкой покосилась на Хельма, он ободряюще кивнул и сам сделал несколько глотков из своего стакана. Пришлось последовать его примеру, и, что удивительно, мне почти сразу стало легче, даже аппетит начал появляться.

– Так вот, – продолжила старушка, – с ведьмами тебе, внук, придётся объясниться лично. И лучше, чтобы у тебя уже были нерушимые аргументы. У нас скоро большой сход, где мы будем вместе решать, как с тобой поступить. Вот там с ними и поговоришь.

– Спасибо, – искренне проговорил Анхельм, выгребая из тарелки остатки каши.

Ведьма понимающе усмехнулась и положила ему ещё порцию еды. Тот принял её с благодарностью, а вилкой заработал ещё быстрее.

– Что касается тебя, – ведьма перевела взгляд на меня. – Как хоть зовут?

– Эбелин Лиссер, – ответила я, чуть стушевавшись. – Можно Эби. Но Хельм зовёт меня Элин.

– Значит, будешь Элин, – кивнула она с серьёзным видом. – Так вот, девочка, я рада, что он тебя нашёл и привёл сюда. Это правильно.

– Ведь это вы предсказали ему меня найти. Считай, направили по следу. Почему именно я? – вырвался у меня вопрос. – От меня же больше проблем, чем пользы.

– Зря ты так думаешь, – женщина покровительственно улыбнулась, но пояснять ничего не стала. Увидев, что Хельм закончил с ужином, обратилась к нему: – Вот теперь рассказывай, в какую задницу ты снова угодил. Ведь, если явился ко мне, значит, сам справиться не можешь.

Анхельм с сожалением отложил в сторону вилку, сделал несколько глотков напитка и начал говорить. Поведал о том, что я была рабыней, о суде, о портальном переходе, обо всём, что услышал от меня о наших похитителях. А когда сообщил про свою кровь, которой теперь у злоумышленников было немало, и без того бледная ведьма стала ещё белее, а в её глазах появилась растерянность.

– Это всё очень плохо, – сказала Гарсиния, обдумав услышанное. – Пока ты на моей территории, проклятие тебя достать не должно. Но далеко от моего дома тебе отходить нельзя.

– Я должен избавиться от самозванца, пока он не спровоцировал новую войну, – холодным решительным тоном заявил Хельм. – Прятаться не имею права. Да, Гарсиния, мне нужна твоя помощь, и я готов заплатить за неё любую цену.

– Заладил тоже! – воскликнула она недовольно. – Ведьмам эта война не нужна, она нарушит магическое равновесие в мире, а это приведёт к катастрофе. Так что решение будем искать вместе. Я подумаю, что можно сделать, а вы отправляйтесь мыться и спать.

Хельм покорно кивнул, поднялся с лавки, а я уходить не спешила.

– Гарсиния, вы ведь у ведьм главная. Неужели не можете приструнить ту, что решила пойти против короля? – спросила я, едва сдерживая возмущение.

– Я не верховная, – ответила она снисходительным тоном. – Но сёстры меня уважают. А та, что пошла против законов, не станет слушать других. Ведьмы не меняют своих решений. Если уж она влезла в эту игру, то доведёт её до конца.

– Но если другие ведьмы заставят её отступить? Вы же сами сказали, как опасна новая война, – не унималась я.

Гарсиния вздохнула и посмотрела на меня с пониманием.

– Если бы я знала, кто именно затеял игру против Анхельма, то наверняка смогла бы её остановить. Но я не знаю. Сейчас страна на перепутье, вариантов будущего очень много, и все они зыбкие и неясные. Мне известно лишь, что справиться с этой ситуацией сможет только Хельм, и только в том случае, если ты будешь с ним.

Она вдруг протянула мне раскрытую ладонь и попросила:

– Дай руку.

Я смотрела на её худые белые пальцы, и всё во мне противилось тому, чтобы к ним прикоснуться. Снова посмотрела на стоящего рядом Анхельма, но, даже получив его одобрительный кивок, продолжала сомневаться.

– Давай, смелее, я тебя не съем и не прокляну, – улыбнулась старушка.

– Зачем вам мой рука? – спросила я настороженно.

– Так мне проще увидеть твой путь. Может, именно это сможет дать подсказку, как действовать дальше.

Решиться было непросто, и всё же я нашла в себе силы протянуть ей ладонь. В тот миг, когда холодные костлявые пальцы сомкнулись вокруг моего запястья, перед глазами на мгновение всё потемнело. Но почти сразу мир снова обрёл ясность.

Гарсиния так и стояла рядом, а смотрела куда-то перед собой. Её лицо оставалось бесстрастным, хватка не ослабевала. Я снова покосилась на Хельма, но он внимательно наблюдал за ведьмой, явно понимая, что происходит.

Наконец, старушка отпустила меня, а её взгляд снова стал осмысленным.

– Плохо, – выдохнула она, опускаясь на лавку. – Неужели я ошиблась?

– В чём? – тут же поинтересовался Анхельм. – Я нашёл не ту девушку?

– Ту, – сказала ведьма, при этом отрицательно покачав головой. – Но в её сердце нет любви к тебе. Только симпатия, благодарность и недоверие. Этого мало.

Я хотела возмутиться. Сказать, что люди по чужой указке не влюбляются, да и вообще. Но расстроенная ведьма вдруг поднялась, молча махнула рукой и скрылась за дверью своей спальни. Окликать её не стали ни я, ни Хельм. Хотя вопросов у нас с ним теперь стало только больше.

– Ладно, Элин, пора отдыхать, – сказал он спустя несколько минут тяжёлой тишины. – Иди в ванную первая. Я пока помою посуду и попробую раздобыть чистую одежду. Сейчас мы всё равно ничего не решим, а, как говорится у ведьм, утро вечера мудренее.

Глава 17. Ночь, предатели и поиск ритуала

Ванная комната в домике ведьмы оказалась вполне современной. Тут даже унитаз имелся, что меня очень порадовало. Правда, вода из крана текла только холодная, но я набрала немного в чугунную ванну и нагрела магией. Так помыться получилось с комфортом.

Хельм ждал меня на кухне. Он вручил мне стопку одежды, проводил в отведённую нам с ним спальню и ушёл.

В выделенной нам маленькой комнатке было очень тесно. Здесь скромно ютились узкая кровать, письменный стол, стул и небольшой шкаф, а свободного пространства почти не оставалось. Окошко закрывали плотные зелёные шторы, вышитые красными цветами, на полу лежал вязаный коврик.

Подушка нам досталась одна на двоих, как и одно одеяло. Растерянно глядя на кровать, я не могла представить, как мы поместимся на ней вдвоём. Может, стоит предложить Хельму спать по очереди? Или сразу лечь на полу? Всё равно я не смогу уснуть, если со мной рядом будет мужчина.

Память сразу подкинула картины того, как меня прижимал к себе Ринор, и к горлу подкатила тошнота. Нет, лучше уж лягу на твёрдом, чем всю ночь