Сводные, (не) любимые - Эльвира Осетина

за что не стали. Я помню, что случилось с мамой, когда отец пытался сделать из неё домохозяйку.

— И нам уж точно не хотелось, чтобы ты повторила её судьбу, — добавил Тимофей, сверкая тревожным взглядом. — Но сразу предупреждаю, что всё, что ты будешь делать, ты будешь делать рядом с нами. Потому что ты теперь наша — навсегда.

— А если бы я захотела попутешествовать? — спросила я чисто для проформы, хотя на самом деле даже не думала об этом, просто хотелось понять, что думают на этот счет мужчины.

— Если бы захотела, то почему нет? Мы бы все вместе отправились. Только для начала надо тут с делами закончить… — тут же ответил Никита.

— Да я просто так предложила, — растерянно пробормотала я, чувствуя щемящее чувство внутри.

Так и хотелось их обоих обнять и расцеловать за их слова, за то, что такие няшки милые…

— Малышка, — ласково улыбнулся мужчина, затрагивая внутри меня знакомые струны, вызывая легкое желание, — зимой здесь будет скучно, многие наши отправляются в путешествия, поэтому и мы зимой куда-нибудь обязательно съездим отдохнуть. Тем более есть курорты, которые держат наши, людей туда не пускают, и там мы можем не скрывать своей сути.

— Ого, я была не в курсе, — удивилась я, поражаясь тому, сколько всего мне еще предстоит узнать о новом для себя мире.

— Дай нам время законсервировать на зиму рудник, и можем сразу же отправиться туда, если захочешь, — сказал мне Тимофей.

Хотя на данный момент я уже ни о чем и думать не хотела, кроме как о том, чтобы вернуться в постель и наслаждаться ласками мужчин.

Но опять же постеснялась об этом говорить, совершенно забыв о том, что мужчины-то прекрасно ощущают моё возбуждение.

И уже спустя несколько минут мы все вместе вновь были в постели, и вновь мои истинные заставляли меня кричать всё громче и громче, играя на моём теле, как уже опытные музыканты.

Благо в доме мы были одни, а то не представляю, какими бы глазами я наутро смотрела на свидетелей моих похотливых и разнузданных стонов.

Утром я заикнулась об одежде, и Тимофей, стукнув себя по лбу, показал мне так и не разобранный целый чемодан новых вещей, что стоял в нашей гардеробной, который они, оказывается, купили ещё до того, как мы вылетели на самолете в стаю. Его-то они и таскали за собой, я еще тогда удивлялась, зачем им третий чемодан, а он был мой!

А еще мужчина выдал мне безлимитную карту и свой ноутбук со ссылками на маркетплейсы, где я могу заказать кучу одежды.

— А если мне не подойдет? — в шоке уставилась я на банковскую карту в своих руках и на ноутбук, стоящий на кухне.

— Смело заказывай сразу несколько размеров, потом, если что-то не подойдет, вернешь или кому-нибудь из наших отдашь. Народу много, вдруг кто-то заберет себе, — успокоил меня Тимофей. — Но даже если и нет, вернем.

Поцеловав меня каждый по очереди от души, так что я опять возбудилась, мужчины вновь уехали на рудник.

А я занялась разбором чемодана. Найдя для себя очередные джинсы с блузкой, быстро оделась и отправилась к тете Кате, а она повела меня к Лене, так как я сама попросилась. А то без неё мне было как-то стеснительно общаться с девушкой.

Лена же, поняв, что я всерьез хочу стать учительницей, обрадовалась, тут же выдала кучу методичек (похоже, она их уже успела подготовить и держала под рукой) и даже потащила в тот самый дом, что был отведен под местную школу, чтобы я посидела в уголочке в одном из классов и посмотрела, как проходит урок.

Дом, кстати, находился на въезде в город и мало чем отличался от остальных. Я бы решила, что он жилой, но нет, он был отведен именно для школы.

Поздоровавшись с оборотницей и детьми, которые с любопытством на меня поглядывали, я провела целый день на задних партах, изучая методички, получая практику и знакомясь с другими учителями.

Их было всего семь, и все женщины. Две занимались детьми с первого по четвертый класс, а остальные — с пятого по одиннадцатый.

Естественно, учителей не хватало.

Детей у оборотней было немного. Всего пятьдесят человек со всего селения, точнее, оборотней, только все они были разного возраста и делились на классы, в которых было от трех до пяти детей.

Мне должны были достаться уже самые старшие классы.

Как говорили оборотницы — самые сложные и проблемные подростки. Но обучение для них было очень важным, ибо их готовили к сдаче ОГЭ и ЕГЭ.

На каждого ребенка я получила исчерпывающую характеристику от всех учителей, при этом не забывая делать для себя пометки.

Конечно, никто не собирался меня бросать на амбразуру, и все женщины пообещали, что первый месяц будут мне помогать.

В общем, к вечеру я вернулась с головой, гудящей от целой кучи информации, которую хотелось туда как-то спокойно уложить.

В общем-то, на работу я ходить буду четыре раза в неделю. Вести по два урока. Мне достались история человечества и обществознание.

Довольно важные и нужные предметы для оборотней, поступающих в дальнейшем в человеческие университеты.

К тому же мне, как почти человеку, такие уроки было нетрудно преподавать, ведь и мои знания еще были свежи, всё же я детям постоянно помогла в интернате с уроками, да и, по словам остальных учителей, я была для них самым лучшим приобретением в качестве учительницы.

Но не успела я сесть за стойку на кухне и пригубить чего-нибудь покрепче чаю, как на меня налетел ураган в виде Никиты.

И я оказалась разложенной прямо на кухонном столе, но была, в общем-то, даже не против, а очень даже за.

Даже голова резко болеть перестала. А мужчина, стянув с меня джинсы с трусами, вылизал всю промежность языком, так что я своё имя забыла, заменил свой язык на член и устроил мне такой дикий трах, что мы, когда оба кончали, чуть стол не сломали.

И не успела я отдышаться, как появился Тимофей.

Так же, как и вчера, отбросил своего брата, зарычав на него, и, когда тот, подняв руки и фыркнув, ушел куда-то из кухни, тоже начал тереться и возбуждать своими порыкиваниями, отдающимися внутри меня таким сильным удовольствием, что я в конце уже сама готова была рычать от необходимости быстрее принимать мужчину внутри себя.