Раиса Николаева - Артефакты древних могильников (СИ)

Прямо спросить, что их так веселит, она не решилась, возможно, из-за их поведения. И какая-то настороженность поселилась в ее душе.

Потом, в парке, с ней галантно раскланялись двое мужчин, но она могла поклясться, что едва она отвернулась, их взгляды из просто любезных превратились в остро-заинтересованные, разглядывающие, пытающиеся мысленно проникнуть под одежду. А потом подобные взгляды мужчин стали преследовать ее на каждом шагу. Она кожей чувствовала их, не понимая, что происходит.

Страшно обеспокоенная, Ализе прибежала к Даххарсту. Этот гад притворился настолько удивленным, что она поверила в его неосведомленность.

Ализе стала натыкаться и на взгляды женщин. Было ощущение, что это не взгляды, а иглы, настолько колючими они были. И опять этот Темный, лживый насквозь, по недоразумению бывший ее мужем, страшно удивился и даже обеспокоился от ее рассказа, и так рвался тут же выяснять, в чем дело, что она ему вновь поверила.

До самого вечера растерянная Ализе не понимала, что происходит, пока случайно не услышала невероятный по своей циничной откровенности разговор двух Темных.

— Этот Даххарст снова всех обошел! — с раздражением в голосе сказал один. — Пока мы ему изливали сочувствие за брак со Светлой эльфийкой, искренне жалели, что ему в жены досталось бесчувственное бревно, он насмехался над нами и наслаждался такой страстностью, что ей позавидовала бы иная Темная. Вот же гад!

— Да, не ожидал, — тут же подхватил второй. — Надо будет как-нибудь подкатиться к светленькой. Похоже, я их недооценивал.

Уши Ализе стали такими же малиновыми, как и щеки, из глаз посыпались искры. Она с гневными вопросами набросилась на этого притворщика мужа, почти силой выдирая из него признание.

Услышанное повергло ее в шок.

— Что… что ты сделал? — в ужасе пролепетала она. — В момент моего наивысшего наслаждения прокатил эмоции, что я испытывала, по всему дворцу Правителя?!

— Ализе, успокойся, — Даххарст попытался прижать ее к себе, но Ализе яростно его оттолкнула. — Это у нас такая традиция, все супружеские пары через это проходят.

— Через что «через это»?

— У каждого народа свои обычаи, — Даххарсту все же удалось схватить жену, и теперь он пытался ее обнять, притянуть к себе. — Кто-то вывешивают простыни, на которых лежали новобрачные, вместо флагов на башнях, а у нашего народа, эмоции новобрачной прокатывают по всему дворцу или замку. И тогда все могут понять, заключен брак по любви или нет, но главное — насколько супруг состоятелен, как любовник. Хочу сказать, что все мужчины очень болезненно воспринимают свою неудачу, если, например, их партнерша останется безучастной и холодной. До этого дня все считали, что в нашем браке все обстоит именно так. Мне очень хотелось доказать обратное, что я и сделал, — нисколько не смущаясь своим безнравственным поступком, а даже, наоборот, гордясь им, закончил Даххарст.

Глава 10

Воспоминания об этом случае были настолько яркими, словно все случилось только вчера. И вновь Ализе осознала, что Даххарст, доводя ее до такого состояния, думал в первую очередь не о ней, а о себе, хвастаясь, красуясь и гордясь собою. Такая злость на Дахарста поднялась в ее душе, захотелось сделать что-то такое, от чего ему стало бы больно так же, как ей сейчас.

«Чтобы такое ему сделать? Похоже, мой уход от него не произвел должного впечатления. Ему, видимо, безразлично, с ним я или нет. Может, мне ему изменить? Он же мне изменил!»

И тут же волна боли захлестнула ее. Это воспоминание было самым мучительным.

…После ритуала в пещере они были вместе всего несколько дней, и Ализе еще только осваивала роль «любимой женщины», которую нежат, лелеют и выполняют любое желание. Как-то вечером Даххарст сидел в кресле, глядя на огонь в камине, а она — в объятиях на его руках.

Ализе вдруг спросила, вспомнив, что этот вопрос волнует ее много-много дней:

— Даххарст, а где ты был две недели, после того, как исчез из комнаты? Ну, помнишь, в тот, второй раз, когда я, наконец, вылечила тебя? Ты дал мне кольцо-портал, сказал, чтобы я возвращалась в Академию, а сам исчез. Где ты был?

Даххарст молчал. Ализе попыталась заглянуть ему в глаза, но он подбородком придавил ее голову к своей груди, не позволяя этого сделать.

— Даххарст, — удивилась Ализе его странной реакции, — почему ты не отвечаешь? Я думала тогда, что ты ищешь Лаэделя, чтобы поговорить с ним.

— Его я тоже искал, — глухо ответил, наконец, Даххарст. — И найду со временем обязательно.

— Я так переживала тогда, — продолжала Ализе, совершенно не понимая, почему при этих словах Даххарст судорожно сжал ее в объятиях и тихонько застонал, словно ему было мучительно их слышать.

— Ализе, — осторожно начал Даххарст, все также отказываясь смотреть ей в глаза, — я не хочу тебе врать, но… понимаешь… — Даххарст умолк, не решаясь продолжать.

Только теперь Ализе заподозрила что-то неладное. Эта неуверенность в голосе мужа, это нежелание смотреть ей в глаза ясно говорили о том, что ему… стыдно? Ализе вскинула голову и внимательно посмотрела в глаза Даххарста. Это оказалось нелегким делом, поскольку его взгляд блуждал, всматриваясь во что угодно, только не в ее глаза.

— Даххарст, — уже требовательно сказала она, — посмотри мне в глаза и скажи, где ты был две недели после того, как бросил меня одну в своем замке?

— Ализе! — умоляюще простонал Даххарст, но она не сдавалась:

— Где ты был? — Даххарст упорно молчал. И тогда она сама сказала вместо него: — Ты был с женщиной!

— Да, я был с женщиной, — покорно повторил Даххарст.

Ализе смогла только тихо ахнуть от его откровенного признания. Несколько минут она собиралась с силами, не замечая и совсем забыв, что продолжает сидеть у него на коленях, потом спросила, едва выговаривая слова:

— Как ее зовут?

— Ф-ф-ф-ф, — фыркнул Даххарст, — а я откуда знаю?

— Ты не знаешь имени женщины, с которой был? — голос Ализе предательски задрожал, предваряя приближающиеся слезы.

— Не женщины, а женщин, — поправил ее Даххарст.

— Так она была не одна?! — взвизгнула Ализе. — Сколько у тебя их было? Две, три?

— Ты имеешь в виду — одновременно? — деловито уточнил Даххарст.

Глаза Ализе на секунду стали круглыми, а потом она вспомнила, что Мия рассказывала о чем-то подобном во время… оргий. Это слово всегда казалось ей настолько мерзким, что она ни секунды не сомневалась в том, что то, что оно означает, столь же отвратительно.