В самом Сердце Стужи. Том IV - Александр Якубович

с Виктором выживания. Ведь если наружу сейчас прорвется тот Петер, которого я знаю, тот Петер, который считает себя ответственным за всё на свете, мы с моим мужем окажемся в огромной опасности.

Так что я скажу что угодно для того, чтобы жрец принял реальность и уверовал в то, что он — лишь проводник воли Отца, но уж точно не актор, не тот, кто просто одарен его благодатью и способен сам принимать решения.

Природа силы жрецов была ясна не до конца. Всеобщая версия — это благословение самого Алдира и его прямое вмешательство. Но ведь сила этой самой благодати почему-то отличалась с самого рождения, и намоленность, срок службы в храме почти никак не влиял на эти врожденные способности, а только раскрывал их. Мы обсуждали это со стариком Петером, еще в прошлой жизни, и тогда он говорил опасные, почти еретические вещи, которые бы более подошли именно сакратору, а скорее и колдуну-отступнику, нежели верховному жрецу Храма.

Сейчас я подавляла в Петере саму вероятность зарождения подобных мыслей. Он слишком молод и раним для того, чтобы прийти к выводам, на которые в прошлый раз у него ушла целая жизнь.

— Лучше скажите, препозитор, — перевела я тему, выпуская ладонь Петера из своих пальцев. Ведь теперь волнительной беседа становится уже для меня, а раскрываться перед жрецом я не желаю. Пусть думает, что это просто праздное любопытство. — Существует ли сила, способная исцелять тяжелые увечья, которые делают человека калекой?

— Просите за Арчибальда? — усмехнулся Петер. — Миледи, я понимаю, когда такой вопрос задает ваш муж. Но ведь вы более сведущи в вопросах храма. Или это барон попросил вас еще раз попытать счастья?

— Не совсем понимаю, о чем вы, — приосанилась я.

Петер только покачал головой.

— Я уже объяснял это милорду. Не все подчиняется силе, которую посылает нам Алдир. Серьезные травмы и увечья, такие как потери частей тела или серьезные переломы, которые приводят к потере контроля над руками-ногами, жрецам неподвластны. Я пытался, миледи, был период гордыни, в который я пытался заставить ходить тех, у кого отнялись ноги. Даже пытался воскрешать едва умерших. Это противоестественно, можете так барону и передать. Новую руку Арчибальду не отрастить, как не прирастить и чужую. Может быть, если бы я оказался в момент, когда она была только отсечена и жизненная сила еще не покинула конечность, а рана не была прижжена… Вполне может быть. Но не спустя столько дней, определенно нет.

— То есть шансов сделать из увечного калеки полноценного, здорового человека, просто нет? Никакой возможности или надежды? — спросила я.

Петер, который уж хлопнул ладонями по коленям и поднялся со своего места, внимательно посмотрел на меня сверху вниз.

— Ну почему же, миледи, — спокойно проговорил толстый жрец. — Всегда есть место воле Отца, но такое чудо под силу только самому Алдиру. Но я сомневаюсь, что Отец откликнется и спустится к нам, чтобы восстановить Арчибальду потерянную руку. Записей о подобных случаях и чудесах… Не знаю, может, когда-то такое и случалось, но я о таком во время обучения не слыхал. А других способов, к сожалению, я не ведаю.

Это все, что смог рассказать мне Петер, но и этого мне было достаточно.

Я знала, что Виктор оговорился не просто так, а единственный способ снова стать здоровым для калеки — явление невероятного чуда, о котором никто и никогда не слышал.

Вот только я точно знала, что чудеса случаются. Ведь я с ними сталкивалась минимум десять раз.

Глава 18

Виктор

Эрен была какая-то загадочная с того самого вечера, как я вернулся из похода на Атриталь. Я не мог этого доказать, но явно видел, что моя жена о чем-то серьезно размышляет. Время от времени Эрен бросала на меня полные задумчивости взгляды, а иногда выглядела как человек, который хочет задать вопрос, но боится получить неприятный ответ.

Я себя считал уже почти опытным в плане брака мужчиной — время в браке с Эрен и ее тараканами можно было пересчитывать как минимум по собачьим годам — так что пускать на самотек эту ситуацию я не собирался. Тем более, у меня сейчас полным ходом шло строительство здания мельницы, куда мы планировали поставить честно экспроприированные у соседей мельничные жернова, и какие-то потрясения в замке мне были ни к чему. Потому что времени до начала уборочной кампании оставалось всего ничего: месяц Жатвы по местному календарю, то есть август, начнется уже меньше, чем через неделю.

Так что загадочность Эрен нужно было срочно разгадывать. И для нахождения выхода из этой ситуации был созван консилиум, который, за неимением лучших кандидатов, состоял из меня и Грегора.

— Командир, вы думаете, миледи что-то скрывает? — с недоверием уточнил оруженосец, наблюдая, как я беззастенчиво устраиваюсь прямо на одном из ящиков с консервами.

Ну а что, они довольно крепкие, мы в такие упаковали уже весь товар. Грегор же, по очевидным причинам, остался стоять.

Пока я воевал с Фитцем, из столицы прилетел голубь с короткой запиской, в которой подтверждалось прибытие груза. Благо, отправить телегу с консервами мы успели до того, как закрутилась история с пленением Арчибальда. А еще там была указана дата, к которой, предположительно, потребуется новая поставка. Так что сейчас мы с Грегором совершенно легально прятались в погребе от посторонних глаз, делая вид, что заняты инспекцией запасов консервированной продукции. Дожили, прячусь от собственной молодой жены в собственном замке… Впрочем, в моем же мире мужики шарахались по гаражам от благоверных? Я при этом всегда удивлялся, ну зачем идти в гараж, если можно побыть дома и, в крайнем случае, просто поговорить с женой? Не чужой же человек…

Как выяснилось, к своим тридцати я тоже обзавелся «гаражом». Точнее погребом, в котором сейчас малодушно прятался от своей сероглазой супруги вместе с корешем-оруженосцем, чтобы немного посплетничать.

— Не в смысле скрывает, а в смысле, что ее что-то беспокоит, — опять начал объяснять я Грегору.

Вот уж где не человек, а полено.

Мой оруженосец был настолько далек от вопросов брака и отношений, насколько вообще можно было быть далеким. Другие парни себе пассий нашли, на свидания бегали после нарядов и очередных хозяйственных работ, а сколько работы привалило нашим городским швеям и портному после того, как я раздал трофейные ткани! В городе все больше и больше девушек появлялось именно в платьях из этих тканей, и понятно, как они к ним попали — в качестве подарков от ухажеров или женихов.

И