По извиистым волнам - Вал И. Лейн

говорил тебе, Дейвен, что не могу объяснить, что у меня на борту. Тебе лучше увидеть все самому. Губернатор заключил со мной сделку, но закон не щадит нас… никаких пиратов в британских портах. Говорю, мне понадобится посредник, чтобы переправить товар. Но цену платит он. Поверь мне, это того стоит.

Я повернул голову на знакомый голос, который царапнул меня по душе, как нож по коряге в руке. Вальдес. Я старался не показывать своего лица, поэтому низко натянул капюшон и опустил голову, слушая.

— Вальдес, если это такая серьезная работа, как ты говоришь, мне понадобится больше, чем обычно.

— Хм. Мы обсудим цены после того, как ты увидишь груз. Я планирую заплатить тебе больше, но не думаю, что ты сможешь воспользоваться ситуацией.

Я внимательно наблюдал за тем, как мой отец и капитан пересекли причал, прошли мимо меня и поднялись по сходням под насмешливые крики с «Сирены». Было тихо, только чайки вокруг меня издавали свои постоянные крики.

Я ждал. И ждал. Пот градом катился с моего лба на лезвие, которое я вертел между пальцами. Я нервно постукивал ногой. Я знал, что если не успокоюсь, то начну вызывать подозрения. Но я никак не мог взять себя в руки. Следующие несколько минут были решающими в том, изменю я ход истории или нет.

Наконец, появились отец и Вальдес, они шли гораздо быстрее, чем когда поднимались на борт. Отец выглядел расстроенным, угрожающе указывая пальцем на Вальдеса, и что-то произнес слишком тихо, чтобы я мог расслышать. Я ожидал, что это будет та часть, где он откажется выполнять работу после того, как увидит пойманных русалок в стеклянных аквариумах внутри.

— Ты, черт возьми, выжил из ума, если думаешь, что я заплачу какому-нибудь грузоотправителю за это, — выплюнул Вальдес. — То, что я тебе предложил, более чем справедливо.

— Нет, Вальдес, — произнес мой отец, стиснув зубы и выпятив шею. — Он хочет, чтобы их доставили живыми. Это не обычная партия рубленых хвостов и сердец в банках. Мне понадобится в три раза больше, чем обычно. Как минимум.

— В три раза больше? Путешествие, которое ты можешь совершить с завязанными глазами. Дейвен, послушай себя.

Они продолжали спорить, а у меня голова шла кругом от слов отца, эхом отдававшихся в голове.

Это не обычная партия отрубленных хвостов и сердец в банках.

Он делал это и раньше. И он лгал мне об этом тоже. Он отказался от этой работы не потому, что не хотел перевозить русалок. Почему я был удивлен? Когда осознание этого проникло на самое дно моей души, я понял, что мой отец — Дейвен Харрингтон — несомненно, был не тем человеком, за которого я его принимал.

Пока они перебрасывались словами на пристани, я поднял голову, услышав бегущие шаги мальчишки, который пришел слишком поздно, чтобы совать свой нос куда не следует.

— Тибурон, возвращайся домой! Это тебя не касается, — крикнул Дейвен. Только сейчас я уловил нервозность в его голосе. Его отчаянное желание сохранить свои дела в тайне от сына было слишком очевидным. Этот искаженный взгляд в прошлое позволил мне увидеть то, что было прямо передо мной с самого начала.

— Я пришел узнать, не нужна ли тебе помощь, отец. — Наивный, долговязый пятнадцатилетний Майло подошел к докам, не подозревая об ожидавшей его гибели.

— Ему нужна помощь, парень, это точно, — кисло произнес Вальдес, оглядев юного Майло. — Может быть, твой парень сумеет вразумить тебя.

— Не втягивай в это моего сына! — Дейвен оттолкнул Вальдеса назад, и я понял, что произойдет дальше.

Капитан без колебаний вытащит свой пистолет и направит его на моего отца. Это был мой момент для принятия решения. Я наблюдал за мальчиком-подростком, который бежал к дерущимся мужчинам, отчаянно желая броситься на защиту своего отца. И я увидел, что его ждет, если я вмешаюсь и остановлю Вальдеса. Дейвен будет жить и будет продолжать лгать своему сыну, пока, в конце концов, в один прекрасный день его сын не станет слишком мудрым для этой игры, и все поймет. И если у него не хватит ума понять, что это неправильно, он тоже станет оправдывать неправильные поступки, просто чтобы угодить отцу. И, возможно, в конце концов он даже продолжит его бизнес, не видя в нем зла или, что еще хуже, предпочитая игнорировать его.

И для меня это была судьба похуже, чем тысяча лет на дне шкафчика Дэйви Джонса, или куда там еще Корделия могла меня отправить. И я не позволил этому маленькому мальчику вырасти и стать таким же мужчиной, как его отец. Итак, я сидел там в тишине, слушая звук пистолетного выстрела и крики моего младшего «я».

Юный Майло в отчаянии подбежал к Дейвену.

— Отец! Отец… нет… — Он опустил голову, скорчив гримасу, его глаза заблестели от сдерживаемых эмоций. — Что случилось?

С того места, где я сидел, я не мог расслышать ответ умирающего Дейвена, но я точно помнил, что он мне сказал.

— Он… он хотел, чтобы я… перевозил русалок. Русалок, Тибурон… — он закашлялся, пытаясь сделать последний вдох. — Ты можешь в это поверить? — Я все еще видел, как он поднял голову, когда кровь потекла у него изо рта, а его рука соскользнула с моего плеча. — Но я бы не стал этого делать. И вот что я получил за это. — Он пробормотал эти слова между отчаянными вздохами, прежде чем сунуть руку в карман и вложить мне в руку компас. — Пусть это поможет тебе лучше, чем помогло мне.

Я надеялся, что он будет рад узнать, что так и произошло.

25. Сброшенная в море

Катрина

Как только мы причалили, команда Беллами, не теряя времени, свернула паруса и собрала все необходимое для разгрузки. Они работали быстро, будто корабль мог загореться в любой момент, если бы они оставались на нем слишком долго.

— Пошли, Катрина. Думаю, нам тоже пора уходить, — окликнула меня МакКензи, пока я стояла и наблюдала за происходящим вокруг.

— Твоя подруга мудра. Чем скорее вы покинете мой корабль, тем лучше. — Беллами, казалось, появился из ниоткуда. Он прошел мимо меня, грубо толкнув плечом.

Я покачала головой, глядя, как он уходит уверенной, но тяжелой походкой к опущенному трапу, ведущему к причалу. Я знала, что мне не следует ничего говорить. Я знала, что лучше всего было просто позволить ему идти дальше и покинуть свой корабль. Поэтому я придержала язык.

С какой-то странной неохотой и шагая медленнее, чем следовало, я шла далеко позади Беллами, а Ной и МакКензи шли