Невестка слепого барона - Полина Ром

-- Благодарю за теплый прием, друг мой. И не переживай: Люке Брашт свое слово держит! Как только доеду до Берстенга, сразу же отправлю Ханса назад. Сам понимаешь, в нынешнее время одному путешествовать слишком опасно.

Я тихо радовалась, что у меня хватило сообразительности поговорить с бароном о смене прислуги. Свекор подробно допросил меня о том, почему я хотела бы оставить Ханса, и задал странный вопрос:

-- Клэр, а тебя не смущает, что Ханс принадлежит к церкви Страшного Суда?

Я немного растерялась: разумеется, ни про какую церковь Страшного Суда я не слышала, хотя название звучало вполне угрожающе. А главное, я абсолютно не представляла, чем это может быть чревато для нашего дома.

Именно потому и состоялся у меня длинный вечерний разговор с Хансом. Агапа, которую я вынуждена была оставить на кухне из-за погоды, взялась перебирать крупу и не мешала нашей беседе.

До этого момента я даже не задумывалась о том, сколько различных церковных конфессий существует. Ханс служил у господина Люке последние восемь лет и в целом был доволен и обращением хозяина, и работой. Только вот теперь господин Брашт переезжал в Северные земли, так как получил там небольшое наследство от дальних родственников.

-- А всем ведомо, госпожа Клэр, что южане строят церкви во славу Воскрешения. Очень у них таких, как я, не любят. Так что, ежли вы меня при замке оставите, только одна благодарность от меня и будет вам.

Как выяснилось из всех этих разговоров, наша церковь называлась Свидетели Рождества. Они не слишком любили братьев Страшного Суда, но прямой вражды не было. И даже посещать прихожанам одной церкви службы в другой дозволялось. Потому для Ханса гораздо предпочтительнее было остаться здесь, чем ехать с господином Люке.

-- Господин Брашт, конечно, всякую защиту мне обещал. Но в завещании прописано было, что он слуг старых три года выгнать не сможет. Их даже в завещании поименно перечислили: до того прежний их хозяин милостивый был. А самому мне сильно не хочется жить там, где для меня ни одного храма, ни одной близкой души.

В общем-то, эти разногласия шли мне только на пользу. Но, признаться, такая сильная неприязнь между различными конфессиями меня поразила. Она казалась мне не просто неправильной, а какой-то извращенной. Именно поэтому, уже после отъезда гостей, я полюбопытствовала у барона, и выяснилось, что мои подозрения были абсолютно правильными:

-- Северные земли раньше всего лет двадцать назад, принадлежали другой стране, – барон говорил задумчиво, как бы вспоминая. – Тогда, после войны, король этими землями награждал тех, кто в боях отличился. Конечно, местным не сильно нравилось присутствие чужаков, и года через три даже восстание там было. Но сейчас уже все утряслось, и люди живут мирно. Но вера у них как была своя, так и осталась. Вроде и не сильно от нашей отличается, но священники между собой сварятся…

***

Ханс, как и обещал, вернулся. Правда, с момента его отъезда прошло почти тридцать дней. Агапа с каждым днем работала все хуже и хуже. Зная, что ее ждет увольнение, она пререкалась ежедневно, не забывая рассказывать, как все в доме рухнет, когда она вернется в деревню:

-- Мне-то что? У меня дочь вдовая: так только порадуется, что я ей подмогнуть смогу. А вы-то здеся все хозяйство запустите. Ни в жись мужик крупу перебирать не станет и полы вам намывать. А мне-то что! Я-то устроюсь всем на зависть.

Так что первой работой, которую должен был выполнить Ханс, стало проводить смертельно надоевшую мне тетку до деревни.

Перед тем, как отправить служанку, я еще раз тщательнейшим образом осмотрела все продуктовые запасы.

Прикинула, сколько уходит на четверых людей в неделю, оценила количество мешков с крупами и мукой. И решилась на небольшое транжирство: вернувшийся из деревни Ханс по моей просьбе привел с собой Нину.

– Благодарствую, госпожа Клэр. Век доброту вашу помнить буду!

Нина была бездетная вдова, живущая у женатого брата “из милости”. Невестка не забывала напоминать ей об этой самой “милости”: и к месту, и не к месту.

– Да нет, госпожа. Голодать не голодала я. А только иной раз обидно попреки-то зазряшные слухать. Рази ж моя вина, что коза в огород пробралась и капусту пожевала? Я и вовсе в то время в лес уходила по ягоды. А только завсегда любому разору в хозяйстве я виной.

Денег у меня было совсем немного. Тем более, что я еще изредка покупала хлеб к столу для свекрови. И я, и свекор спокойно обходились пресными лепешками, которые я готовила на сухой сковороде. Поскольку муку я тщательно просеивала, то и были эти лепешки гораздо воздушнее монастырского хлеба. Но раз теперь в доме было двое слуг, то одевать и кормить мне предстояло обоих. А денег, к сожалению, больше у меня не становилось.

В первые дни баронесса, воспользовавшись достаточно мягким характером Нины, пыталась заставить селянку обслуживать себя любимую. Это безобразие я быстренько пресекла. Не для того я рисковала деньгами, чтобы баловать противную бабу. Пусть и бесконечно стеная и возмущаясь, но обслуживать себя она научилась: и горшок утром выносила, и кровать сама лично заправляла. А мне Нина нужна была для того, чтобы освободить время от домашнего хозяйства.

Рассуждала я просто: барон – единственный человек в семье, у которого есть деньги. Если уж мне предстоит жить здесь и дальше, то неплохо бы иметь дополнительный источник доходов. А для того, чтобы что-то продавать, это “что-то” самой нужно сперва изготовить.

Однако на несколько дней пришлось отложить все мои планы: метели закончились, ударили сильные морозы, и в одно прекрасное утро Ханс сообщил:

-- Госпожа Клэр, пока погода подходящая, надо бы свинью заколоть. И сала она уже нагуляла вдосталь, да и по времени сейчас – самое оно.

До сих пор я как-то не слишком задумывалась о том, что часть продуктов можно продать. Например, солонина, из которой я несколько раз пыталась готовить, так и не вызвала моей любви. Мясо было жестким и довольно безвкусным. А вот если будет целая свиная туша, часть которой можно заморозить, то эту самую солонину можно будет отвезти на рынок, а уж на вырученные деньги купить то, что мне понадобится. Так что, вооружившись уличным фонарем, я пошла вместе с Хансом в свинарник: осматривать место действия.

Старшая хрюшка и в самом деле выглядела достаточно крупной.

-- А вторую, госпожа, ближе к весне разделаем. Вот тут