Ведьмино счастье 3 - Мартиша Риш

землю у своих ног. Какой кошмар, как оказалось, быть господином, рабовладельцем. Представляю, что скажет мне про покупку Марцелла. Привёл в дом на работы юного дриада и никого в помощь ему. Но не идти же с голодным мальчишкой обратно на невольничий рынок? Дриад. Слышу, как мой господин шепчет себе под нос злобно: — Жена меня убьёт, если что, в порт отправлю, там и для такого место найдётся. Плохо моё дело, точно, не ждёт меня ни сад, ни даже паршивая клумба. Шагаю в портал, господин идёт за мной. Вышли мы на площади, где стоят кареты и экипажи. Возницы зазывают людей для поездки по городу. Босые ноги холодит камень брусчатки, вообще тут совсем не жарко, даже начинаю немного подрагивать против воли. Боюсь поднимать лишний раз глаза, страшно злить нового господина, а так хочется осмотреться. Хоть бы знать, куда нас привёл портал. Из раздумий вырывает голос владельца. — Мне нужен экипаж до таверны, а потом ещё на пару поездок. — Господин Эрлик, рады служить. Открытый? Закрытый? — Карета с закрытым верхом. А я? Придётся бежать следом? Или повезёт и господин посадит рядом с возницей? Карету подают роскошную, алую с позолотой, окна зашторены, не посмотреть, что внутри, а любопытно очень. В неё впряжена пара рыжих мощных коней, я таких экипажей вблизи и не видел даже. Дверь услужливо распахнул перед господином сам возчик. Там мягкие сиденья чёрного бархата, салон обит светлой кожей, красиво и очень дорого. Успею ли я за таким экипажем бегом, да ещё и со связанными руками? Вряд ли. И что со мной сделает господин, если отстану? Это будет считаться попыткой побега? — Залезай внутрь, — над ухом раздался грозный голос. Пугаюсь и поспешно залезаю в карету, встаю на колени прямо напротив входа. Места тут много, пол устлан роскошным ковром, страшно его испачкать. Глаза опущены в пол. Карета чуть наклонилась под весом хозяина, он садится. Глаза боюсь поднять, вижу только его ботинки. Он сел на сиденье, огромный и жуткий. Дрожу теперь уже не от холода, а от мысли, что он собирается тут со мной делать? Зачем посадил внутрь роскошной закрытой кареты? Кто он такой, если так богат? — Сядь на сиденье напротив. Я? Зачем? Сажусь, не поднимая глаз, утопая в дорогом бархате мягкого сиденья. Господин тянет ко мне руку, я отпрянул в угол, трясусь от страха. — У тебя связаны руки, я не заметил, прости. Сейчас развяжу. Достаёт чёрный кинжал и быстро режет верёвку. Стучит по крыше кареты. Едем. — Как тебя зовут, мальчик? — Как Вам будет угодно, господин. — Ты родился рабом? — Я был рождён свободным. — И как тебя назвали при рождении? — Матиас, господин. — Хорошо. Ты принадлежишь Барбрару Эрлику. Запомнил? — Да, господин. — Я тебя не обижу, сейчас мы зайдём в таверну поесть. Ты голоден? — Спасибо, господин. Я сыт. Тут же вспомнился гном, тот тоже сначала кормил. Затошнило от картин моего будущего. И самое страшное, что он сможет со мной сделать совершенно всё, что захочет и как захочет. А потом, как надоем, свернёт мне голову, и дело с концом. Тошно только от одних мыслей об этом. — Что вы обычно едите, дриады? — Что прикажете, господин. — Ясно. Кажется, я его разозлил своим ответом. Карета плавно притормозила, выходим. Перед нами стоит небольшой аккуратный дом с большими окнами-витринами. Он весь утопает в зелени подстриженных деревьев и кустов. — Иди за мной.

Входим в роскошное здание, я и свободным никогда в таких не бывал. Глаза от пола боюсь оторвать. — Господин Эрлик, рады Вас видеть. Боюсь, что раба придётся оставить в карете, в общий зал с ним нельзя. — Ведите в приватный зал, так, я надеюсь, можно? — Для Вас, разумеется. Нас проводят по каменной, увитой зелёным плющом боковой лестнице снаружи здания на второй этаж. Ступени ледяные, холодный мрамор. Вновь дрожу. Где мы? Это не Империя? Или север родной страны? Но тогда где же горы? На севере Империи горные цепи видны отовсюду. Выходим на длинный балкон со множеством дверей, одну из них открывают моему господину. Мягкий ворс алого шерстяного ковра приятно греет голые ступни. Украдкой смотрю по сторонам. Комната, несмотря на ясный день, утопает в сумраке, плотные гардины тёмного бархата опущены. По углам горят мягким светом настенные бра. Вдоль стен неясного золотисто-бежевого цвета притаились багровые диваны. В центре стоит круглый, красиво накрытый обеденный стол, к нему приставлены два стула с изящными витыми спинками. Как себя здесь вести? От накатывающего волной ужаса горло сжимают тиски, на глазах выступают непрошенные слезы. Господин сел за стол. Я вспомнил, чему учили, медленно на негнущихся ногах подошёл и встал на колени рядом. Всё равно ничего не смогу изменить, ошейник и клеймо не дадут шанса не подчиниться неизбежному. — Сядь за стол, на стул. И при мне больше на колени никогда не вставай. — Спасибо, господин. — Что ты будешь есть? — Как пожелаете, господин. — Мне большой, хорошо прожаренный стейк, и рюмку коньяка. Мальчишке какой-нибудь суп получше и яблоко. — Сейчас принесу. — Любишь яблоки? — Да, господин, спасибо. Еду принесли очень быстро, практически сразу. Господин рассчитался, на такую сумму моя семья ела бы несколько дней. От страха меня начинает немного тошнить. Передо мной стоит что-то невероятное, пахнет божественно. Никогда не видел белого супа, пробовать не решаюсь. — Ешь. Это приказ. Давлюсь от охватившей меня паники, но ем. Господин неспешно нарезает свой кусок мяса, пригубляет коньяк. Ест медленно и почти изящно. С тоской вспоминаю мать и сестрёнку, на что они сейчас живут? Как они там? Голодают? Хоть бы весточку передать. — Завтра приглашу к тебе целителя. Сердце рухнуло. Целителя к рабам так просто не вызывают. А я пока ещё цел. Что он решил со мной сотворить?

Эрлик. Мальчишка ещё и дрожит от холода. Не подумал, что такая разница весной в климате Империи и Королевства, пришлось брать из-за него теплую закрытую карету. Меня он боится панически, стоит только что-то сказать, уже весь трясётся. Что я скажу Марцелле? Куда пристроить парнишку? Справится он один в особняке, не забоится? Уж больно хилый. Чем дальше, тем больше его колотит. Чтобы успокоить нервы заказал себе коньяк. Никогда так не делаю, но покупка раба для меня это — слишком. Мальчонка ест через силу, давится. Может, заболел? С голоду должен хорошо есть, суп ему дали отличный. Судя по запаху куриный со сливками, сам бы съел. Завтра же приглашу целителя, сегодня уже не успею, нужно ещё попасть в порт. Наконец, с супом он покончил. Затравленно