Северный ветер - Александрия Уорвик

– Пожалуйста! – громко всхлипывает мужчина, и его мольба похожа на скулеж. – Смилуйтесь!

Еще шаг.

– Милость. – На прекрасном, бескровном лице, обрамленном тенью, светятся голубые глаза. – Боги не проявили ко мне милости.

– Я не знал! Прошу, милорд, я не знал, что она ваша жена!

– Ты лжешь.

Король поднимает копье, острие вонзается в узкую грудь мужчины, где сквозь разорванную тунику видно, как ползет к шее тьма. Та, что его изменяет.

Мужчина наклоняется вперед, принимая судьбу, и у меня до тошноты сводит нутро. Он не виноват. Ну, то есть виноват, но… когда у тебя ничего нет, ты склонен к плохим решениям. Становишься помешанным, одержимым идеей, что что-то может улучшить твою жизнь. Скверна искажает разум, низводит его до животного. Или даже до темняка.

Король заносит руку. Ветер шипит, снег тает у меня на ресницах. Бросаюсь вперед, встаю прямо на пути копья, сила которого уже рвется на волю.

Глаза короля распахиваются в ужасе, едва он осознает, что я стою между ним и его жертвой, и ко мне уже летит лед.

Смертоносные осколки обращаются безобидной водой, забрызгивая мне одежду.

Король сжимает губы так, что они белеют.

– Жена, – шипит он. – Уйди с дороги.

– Пощади его, – мужчина за моей спиной съеживается, хнычет в бессмысленной мольбе. – Он не знал, что творил.

– Он точно знал, что творил. Он – мужчина. Ты – женщина, добыча, которую он надеялся у меня отнять, – король нависает надо мной, заставляя запрокидывать голову, от его кожи, словно пар, поднимается тьма.

– Хорошо, – поднимаю я руки. – Может, и так. Но учти, что это выбор не его, а темняка.

Мужчина издает согласный всхлип, снова разражаясь бессвязными рыданиями.

Король стужи движется так быстро, что моим смертным глазам за ним не уследить. Моргаю – и человек, уже мертвый, у моих ног, из его горла торчит кусок льда.

– Ты ранена?

Прежде чем я успеваю ответить, король меня ощупывает. Касается меня – причем замечу, добровольно. Такого еще не случалось. Не обманываю себя мыслями, что я ему небезразлична. Я – ценность. Инструмент, не более.

Когда король касается моей спины, я отшатываюсь, зашипев от боли. Он замирает.

– Темняк. – Его глаза так пристально в меня впиваются, что я невольно отвожу взгляд. – Во время битвы.

Его правая рука легонько касается моего плеча. Невесомые кончики пальцев в перчатке. Даже нежные.

– Могу я посмотреть?

Молча поворачиваюсь, подставляя королю, как мне видится, страшно изорванную в клочки спину. Он ее изучает, не говоря ни слова.

– Насколько все плохо?

– Когда мы вернемся, тебе нужно показаться Альбе.

– Шрамы останутся?

На этот раз молчание тянется дольше. Наверное, король думает о шраме, который я уже ношу.

– Не должны. Прикажу использовать самые действенные мази.

На самом деле это не должно иметь значения, но… я благодарна.

– Спасибо.

Снова бросаю взгляд на убитого человека. Или, скорее, получеловека-полутемняка.

– Он не из тех смертных, что сюда проникли, – негромко произносит король. – Он из моих. Видишь кожу?

Он указывает на обнаженную ключицу. Там, почти неуловимо, но все же видно, что мертвец прозрачен.

– Работал при цитадели. Последние три дня не появлялся. Я гадал, куда же он делся.

Король свистом подзывает Фаэтона. Темняк уже в облике коня бежит рысью, окутанный завитками ночи. Король садится в седло, протягивает мне ладонь. Немного поколебавшись, я ее принимаю. Сильные, наверняка мозолистые пальцы обхватывают мои, и король одной только рукой втягивает меня к себе.

Я не хочу спрашивать, но должна знать.

– Что теперь?

Пальцы короля подергиваются, сжимая поводья.

– Теперь мы нанесем визит Невмовору.

Мы прибываем в город, покрытые кровью и грязью, ими пропитана одежда, они липнут к волосам. Несмотря на мороз, под тяжелым плащом я вся обливаюсь потом. Рука Короля стужи обхватывает меня за талию, прижимает к его груди, будто для того, чтобы я была ближе. Его гнев, словно солнце, опаляет мне спину.

Фаэтон, крадучись, выходит из-за тенистой опушки леса. Улочки города пусты. Площадь пуста. Закрытые ставнями окна похожи на щели во рту, полном зубов. Соломенные крыши покрыты снегом.

Копыта стучат по камню.

Цок.

Цок.

Цок.

В левой ладони Король стужи держит копье, в правой, прижатой к моему животу, – поводья. Поскрипывает доспех. Я чувствую, как мускулистая рука напрягается.

– Что ты сделаешь? – шепчу я, облизнув потрескавшиеся губы.

– Еще не решил, – выдыхает король мне в макушку. – Если один слуга предал, есть вероятность, что и другие тоже. А если они медленно превращаются в темняков…

То возникает некоторое затруднение.

Северный ветер высылает Фаэтона вперед, и тот несет нас рысью по главной дороге. Краем глаза я замечаю движение – колыхнувшуюся занавеску, будто кто-то на мгновение выглянул.

У меня стучат зубы. Когда я в прошлый раз была в Невмоворе, все кончилось тем, что меня, разбитую, бросили лежать в конце переулка. Глубоко внутри все твердеет, мышцы сводит от невыносимого напряжения.

– Тебе нечего бояться, – тихо произносит Король стужи, и я медленно выдыхаю.

– Жители Невмовора! – зовет он глубоким, раскатистым голосом. – У вас есть час, чтобы собраться на площади, или ваши жизни заберет Бездна.

Он уже угрожал кому-то этим наказанием во время Суда, который я подслушала. Если не считать легкого ветерка, играющего снегом в воздухе и на серых камнях, все неподвижно.

Фаэтон, будто чуя недовольство всадника, гарцует. Король стужи рычит.

– Жители Невмовора! Ответьте своему королю!

Лед разносит одну дверь в щепки.

Из дома доносятся крики.

Я вся холодею. Наружу, спотыкаясь, кутаясь в поношенные плащи, выбирается семья из четырех человек. Сквозь испуганные лица струятся лучи послеполуденного солнца.

Площадь заполняется в считаные минуты. Король спешивается, его впечатляющий рост, само его присутствие заставляет всех собравшихся казаться крошечными.

– Жители Невмовора, – тянет он. – Вы знаете, зачем я вас позвал?

Толпа колеблется, словно по неподвижному озеру проходит рябь. Никто не осмеливается заговорить.

– Вы осмелились поднять против меня мятеж, – ровным тоном продолжает король. – Вы угрожаете миру в Мертвых землях и тем самым равновесию, которого я неустанно добиваюсь. Вы восстали против своего короля.

Каждое слово падает, как острый камень. Ярость Северного ветра нарастает, и горожане отшатываются. Я крепче сжимаю поводья.

– Сегодня один из ваших попытался похитить мою жену, которую несколько недель назад чуть не забили до смерти. Лишь по ее просьбе я не вернулся и не сровнял это место с землей. Лишь по ее просьбе я не пересмотрел ваш приговор и не отправил вас в глубины Бездны.

Из толпы доносятся испуганные вздохи.

– Но на этот раз я не знаю, насколько далеко будет простираться моя снисходительность.

Кто-то всхлипывает, когда король поднимает копье выше. От этого зрелища я стискиваю зубы. То, что один житель Невмовора стал осквернен, еще не значит, что скверна растеклась по всему городу. Король стужи слишком силен, слишком жаден до власти. Что я, смертная женщина, могу сделать, чтобы на него повлиять?

Чего он желает?

– Это не мы, милорд! – кричит кто-то из толпы. – Клянемся!

Король усмехается:

– И вы хотите, чтобы я поверил.

– Мы знаем, о ком вы, – проталкивается вперед мужчина. –