Сын (не) для дракона - Анна Солейн

на том, чтобы вы прислушивались ко мне. Как видите, я не лгала вам последние несколько дней: ваша вира много сидит и мало лежит, проводит время с человеком, уже приобрела нездоровый зеленоватый цвет лица, ломкие ногти и тусклые волосы. Это не может продолжаться и опасно для ребенка.

Ну спасибо, старая ты кошелка! Я сжала руки в кулаки и спрятала их за спину. И ничего не ломкие у меня ногти! И волосы выглядят хорошо, на удивление. А что цвет лица зеленоватый — так это я вас, леди Аллегра, увидела, и меня тут же затошнило.

Хотя ее завуалированные оскорбления меркли перед тем, что она, оказывается, несколько дней разговаривала о моем состоянии с Сорином, а тот не хотел даже взглянуть на меня. Узнать об этом было больно.

Не успела я открыть рот, как подол моей юбки занялся огнем, а затем оранжевое сияние окутало всю мою фигуру. Меня как будто сдавило жаром со всех сторон, а затем я моргнула — и оказалась в руках Сорина.

Его горячее твердое тело прижалось к моему, в черных глазах мелькнуло удивление, и мне захотелось, чтобы этот момент не заканчивался.

— Не надо обращаться со мной так, как будто я вещь! — произнесла я. Следовало бы возмутиться, ударить Сорина по рукам и твердо обозначить свою позицию, но у меня горло перехватило, от этого голос звучал едва слышно. — Я могла бы сама к тебе подойти! К чему этот цирк?

— А это не я, — уголками губ улыбнулся Сорин. Отпускать меня он почему-то не спешил, рука теплой тяжестью лежала на пояснице. — Это наш сын.

— В каком смысле?

Каждый раз, когда Сорин заговаривал о нашем ребенке, что-то внутри меня переворачивалось.

— Я не переносил тебя ближе, не рискнул бы, — помедлив, ответил Сорин. — Это наш сын. Наверное, он по мне соскучился.

Его ладонь коснулась низа живота, я закусила губу. От нее по телу разливалось не просто тепло, а жар, который заставлял вены шевелиться голодными змеями, а кровь кипеть. Я никогда такого не чувствовала до встречи с этим бессовестным драконом! Это просто нечестно! Я должна держать себя в руках, должна добиться того, чтобы он таял под моими прикосновениями, а не наоборот.

Но я не двигалась, всем телом впитывая тепло, струящееся по моему телу. Хотелось ощутить ладони Сорина голой кожей, опять почувствовать его поцелуи и объятья.

— Может, это девочка, — наконец нашла в себе силы возразить я. — Почему ты называешь нашего ребенка сыном? Разве дочь чем-то хуже?

— Девочка, — проговорил Сорин и улыбнулся шире. Шпильку в моем тоне он не заметил, просто продолжил гладить мой живот, второй рукой обнимая так крепко, как будто я могла сбежать.

— Об это я и говорю! — Аллегра вклинилась между нами, оттеснила меня от Сорина и уперла руки в бока. — Ваша вира совершенно безответственно подходит к вынашиванию будущего наследника рода де Драго. Вам необходимо принять меры.

— О каких мерах вы говорите, Аллегра? — спокойно спросил Сорин. Его тоном можно было бы заморозить небольшое озеро, и я поежилась. Приятно все-таки, что его раздражение для разнообразия вызываю не я.

Аллегра молчала. Я не видела ее лица, но была уверена, что она поджала губы.

— Я жду, — поторопил Сорин. — Что вы имели в виду под мерами, которые я должен предпринять?

Голос у него был негромким, спокойным, так что в какой-то момент я всерьез испугалась за жизнь Аллегры.

— Во-первых, запретить общение вашей виры с этим… — Аллегра бросила взгляд на Вириана через плечо, и я увидела, что губы у нее гневно поджаты. — С этим вахлаком!

Значение слова «вахлак» я не знала, но, судя по тону, ничего хорошего оно не значило.

— Вы говорите о моем секретаре, леди Аллегра, — еще больше понизил голос Сорин, и мне захотелось втянуть голову в плечи. — Выбирайте выражения.

Вся ее фигура вздрогнула, то ли от страха, то ли от недовольства, то ли от несогласия.

— Это просто неприлично! — прошипела она вместо того, чтобы забиться в какой-нибудь угол и там порыдать. Я именно так и сделала, потому что именно сейчас Сорин пугал. Почти как тогда, когда готов был искромсать короля мечом. — Могут пойти слухи! Гордость рода де Драго…

— Я как единственный наследник рода де Драго сам решу, что гордость рода может себе позволить, а что — нет.

— Но процесс протекания беременности…

— Хватит, — грянул Сорин. — Мой сын только что явно дал понять, что сил у него хоть отбавляй. Если это называется плохим протеканием беременности, то я не могу даже предположить, как выглядит хорошее.

— А еще меня зовут Кэт, — откашлялась я.

Аллегра обернулась ко мне, и Сорин наконец на меня посмотрел и вопросительно вздернул брови.

— Я не просто вира, меня зовут Кэ-тэ-ли-на, — старательно выговорила я местный вариант своего имени. — Я человек, — ляпнула я и осеклась, поняв, что сморозила глупость.

Я-то имела в виду, что не являюсь собственностью и не являюсь животным — кем-то, о ком можно говорить в третьем лице и презрительно. Но я забыла о том, что слово «человек» здесь мало что значит.

Сорин посмотрел на Аллегру.

— Видите? Она Кэтэлина.

— Но ей нельзя общаться с этим… с этим… с вашим секретарем, с этим человеком!

"Вахлаком", — одними губами произнесла она.

— Почему?

Аллегра не нашлась с тем, что ответить. Она молчала, только я видела, как ее длинные пальцы, похожие на когти, мнут юбку. Между фаланг мне почудились яростные красные искры.

— Это может закончиться неизвестно чем, — наконец вздернула она подбородок. — Если уж на то пошло, то позвольте мне присутствовать при их встречах. Для ее же безопасности. И для вашей уверенности в том, что все