Путь попаданки. Книга 1 - Инесса Иванова

двери повернулся ключ замка, как я бросилась к записку. Развернула её и принялась читать.

Это был почерк герцога Каста!

Глава 41

Всего несколько фраз.

«Довольны? И готовы ли играть дальше на моих условиях? Прежде всего — полное подчинение безо всяких вопросов. Остальное обсудим, когда освободитесь. Ждите знака. И доверяйте тому, кто его принесёт».

И всё?

Нет, ну конкретно мог написать, чего и когда ждать?

Или это такая его месть мне за то, что сбежала. В очередной раз.

Или ловушка? Изощрённая издёвка: мол, верь мне, а я тебя обману, потому что тоже в этом замешан. Или герцог хочет выторговать себе хорошие условия, и всё это заточение — просто фарс?

Вот бы сейчас вернуться в свою реальность! Боюсь, если так пойдёт дальше, я просто не дочитаю до последней страницы этой книги! Не доживу…

Я сама не заметила, как задремала сидя. Мне снился герцог, как он отворил двери моей темницы и протянул руку, чтобы помочь встать:

— Вы хотите на свободу? Как только вы переступите порог, вы навсегда её потеряете. Решайте.

Я подняла голову и посмотрела в его чёрное от усталости лицо.

— Вы не поможете мне?

— А вы — мне, ваше величество?

Одним рывком он поднял меня на ноги и всё ещё держал за плечи. Я смотрела в ту тьму, которая выглядывала из его души, и не смела шевельнуться. Не хотела.

— Возможно, в аббатстве вы проживёте долгую, сытую жизнь. Я не могу вам её обещать. Особенно долгую.

Мне показалось, что он чего-то ждёт от меня. Я молчала. И тоже ждала. Поцелует ли или оттолкнёт? Видела, что он борется с собой, ещё немного — моя возьмёт!

Я резко проснулась от звона открывающегося замка. Всё было, как прежде: пристройка, в которой я находилась одна. Сидела на полу, прислонившись к кровати. И сейчас за мной шли. И это был не герцог. Настало время выслушать чужой ультиматум.

Я встала на ноги, чтобы встретить опасность лицом к лицу. Сейчас во мне боролись усталость от бесполезной борьбы и желание умереть королевой. Хотя я не верила в свою смерть.

Скорее желала показать тюремщикам, что раз я не боюсь, то у меня есть козырь в рукаве. А им всем скоро трыдец!

Хорошая мина при плохой игре.

Я всё ещё чувствовала прикосновения рук герцога к своим плечам. И ощущала его тень за своей спиной.

Но вошедший в сопровождении угодливой матери-настоятельницы удивил даже меня.

Бланка не знала его, а я угадала. По фамильному сходству.

— Маркиз? Значит, за всем пленением и нелепым обвинением стоите вы! Как милосердно с вашей стороны, посетить пленницу во мраке её тюрьмы.

— Я буду за дверью, ваше сиятельство, — поклонилась масть-настоятельница, осенив себя и заодно меня крёстным знамением.

Должно быть, очень утомительно угождать сразу всем.

Маркиз оказался основательным мужчиной среднего роста. Немного грузен, но достаточно проворен, чтобы его намечающая полнота не мешала острому разуму, светившемуся в светлых, почти рыбьих глазах. Он был разодет так, будто только с приёма приехал.

Молчал и изучал моё лицо так же, как я смотрела на него. Прикидывал, стоит ли говорить со мной долго. Принимал белоснежный надушенный платок к носу.

— Вас оскверняют запахи? Они естественные в моём положении, но я старалась нечасто пользоваться ведром. Так и думала, что за мной скоро придут. Можно и потерпеть. Видите, даже поесть вашего чёрствого хлеба не успела.

— Ваше величество, прошу прощения за свой приём. Я был против крайних мер по отношению к беззащитной женщине, но вы сами не оставили мне и прочим вашим противникам выбора.

— А эти прочие придут или будут прятаться за вашей широкой спиной?

Я бравадилась из последних сил. Как петух, пытающийся ходить, выступая важно, с пушистым хвостом и шпорами перед заточенным топором.

— Давайте обсудим условия вашего освобождения, ваша милость. С вашего позволения, я присяду, ноги уже не те, что в молодости.

Он опустился на один-единственный стул рядом со столом, оттолкнув легонько поднос. Я не спешила делать то же самое, тем более что сидеть можно было либо на полу, либо на кровати.

Явное оскорбление. Подчёркивание моего зависимого положения. Что ж, я напомню им, кто я.

— Вы говорите со своей королевой, ваше сиятельство. И смеете ставить мне условия? Мой супруг не будет рад тому, как вы обращаетесь с помазанницей Божьей!

— Вы не помазанница, ваша милость. И пока ещё не королева этой страны. Коронации не было, смею вам напомнить, но я не стремился оскорбить вас. Напротив, пришёл сюда убедить вашу милость принять разумные условия сделки.

— Между вами и мной?

С ужасом я поняла, что маркиз прав. Вспомнила, ларчик с воспоминаниями Бланки вдруг выдал очередную порцию ценных воспоминаний.

После свадебной церемонии король демонстративно поцеловал мне руку и направился в покои Марии.

Её отец сейчас внимательно следил за мной и догадался, о чём я подумала.

Усмехнулся. За его лицом усталого добряка скрывалась железная воля и умение настоять на своём стальной рукой в бархатной перчатке.

Он помолчал, пожевал тонкими губами и вдруг посмотрел на меня с той же обезоруживающей хитринкой, которую я заметила в глазах его дочери.

— Между вами и той партией, к которой я принадлежу. Партии защитников Отечества, если быть кратким.

Маркиз положил холёную руку на стол, я заметила перстни из золота, украшающие его пальцы вместе с дорогими рубинами.

— Не буду утомлять вас политикой, ваша милость, она сложна для самого пытливого ума, а ваш, простите, не таков. Даже ваш кузен-король это признавал, я был во Франкии в числе делегации, которая приехала заключать мир. И ваш кузен настоял, чтобы вы и стали его залогом. Вечного мира между двумя великими соседями, но ничто не вечно, ваша милость. Способны ли вы это понять?

Ну вот, оскорбления посыпались!

Я помалкивала. Иногда лучше изображать дурочку, целее будешь.

— Вы больше не нужны этой стране. Мы на грани войны с Франкией, оплачивающей восстания на востоке. Вы должны исчезнуть, ваша милость. Вас ненавидят в этой стране. Все — от простого люда до его величества, — маркиз вдруг выдал огорчительное выражение лица.

Мол, ему жаль. Ни капли не поверила! Оба они с дочуркой те ещё артисты! Прям цирковая династия, какие кульбиты выделывают!

— Выбирайте, монастырь, как настаивают мои соратники по Ордену. Или возвращение обратно во Франкию. Тайное, разумеется, вас нельзя отослать открыто.

Маркиз с деланным усилием встал на ноги и подошёл ко мне ближе, на расстояние полусогнутой руки. Поклонился,