Поваренная книга волшебной академии - Лариса Петровичева

рухнула сверху прямо в руки чинского принца. Я успел смягчить ее падение, и она опустилась в объятия Тао, как осенний листок, и машинально обхватила его за шею. Его высочество смотрел на Анжелину с таким видом, словно умер и оказался в раю. Побледневшая и какая-то растерянная, она тяжело дышала, пытаясь опомниться, а Тао улыбался — он готов был держать ее на руках до скончания времен.

Я почти перестал верить в любовь. Когда ты ректор Королевской академии, то во всем, что кажется пылкими чувствами, станешь видеть подвох и поиск выгод. Но то, что сейчас плыло в глазах чинского принца, было искренним и живым, тем самым, о чем взахлеб пишут поэты — и на какой-то миг я почувствовал звонкую пустоту в душе.

— Жуть! — выдохнула Анжелина и одобрительно произнесла: — Ловко ты меня поймал, молодец. Считай отработку законченной.

Она ловко спрыгнула на пол из рук Тао, сделала несколько шагов по коридору и прорычала так, что камни содрогнулись:

— Какая дрянь нейтрализует отдачу противовесным броском?

Винтеркорн спрятал свои бумаги за спину и с самым невинным видом откликнулся:

— А в министерстве всегда так делают! Вам просто надо было сосредоточиться и…

— Убью, — с холодным равнодушием человека, который готов сделать нужную и важную работу, сказала Анжелина и с медленной неотвратимостью смерти двинулась к Винтеркорну. Тао бросился за ней, умудрился схватить за запястье и умоляюще произнес:

— Миррин Анжелина, вам нельзя волноваться! Вам сейчас лучше выпить зеленого чая и прилечь, в Чинской империи это лучший способ поправиться после…

Анжелина обернулась к нему так, словно Тао был раздражающей помехой. Винтеркорн воспользовался моментом и выскользнул на лестницу, а я бросил взгляд в сторону Дженкинса и Веры, которая выглядывала из-за его спины, и понял, что мы смотрим на все так, будто попали в театр на модную пьесу.

— Джон, это не академия, это какой-то приют для умалишенных, — Анжелина натурально схватилась за голову. — Что происходит вообще? Один дурак бросает заклинания не глядя. Второй дурак сам не знает, чего хочет! А третий… — она прошла к приоткрытой двери в аудиторию, из которой высовывались взволнованные лица третьекурсников, и прогремела: — Выбрасывать отдачи надо в окно, а не на людей!

Анжелина всегда была решительной и эмоциональной, но сейчас я так и чувствовал, как в ней что-то звенит. Скользнул взглядом по ее голове — ага, точно. Приворотные нитки так и сверкали серебром — они поднимались от прически Анжелины, утекали вверх, а потом уходили в черные волосы Тао Ваня. Виктор тем временем вышел из аудитории, принялся что-то говорить, а я подхватил чинского принца под локоть и негромко произнес:

— Я, конечно, знал, что у вас интеллект, как у ракушки, но приворожить преподавательницу — это надо додуматься. Вы что творите, юноша? Вы понимаете, чем все это закончится?

Тао сверкнул на меня свирепым взглядом, выдернул руку из моих пальцев и бросился бежать. Мы с Дженкинсом понимающе посмотрели друг на друга, и хранитель материальных богатств академии негромко сказал:

— Пристрою на отработку в кладовые. Дел там много.

Глава 14

Карамельные яблоки и камень гром-джа

Майя

Тао не пришел на ужин — мирр Дженкинс приставил его к работе в кладовой: якобы там нужны были умелые руки для того, чтобы разобрать коробки с сердоликовой и агатовой галтовкой. Уплетая рагу с отбивной, Авенхви заметил:

— Ну и где он там видел умелые руки? Если надо что-то сломать или разбить, то Тао в этом просто чемпион. Точно вам говорю.

Я покосилась в сторону преподавательского стола. Анжелина сидела рядом с мирром Дженкинсом и Джоном, и ее периодически прорывало: она откладывала вилку и принималась очень эмоционально о чем-то говорить.

— Ну вот что я сделала не так? — услышала я. — Догнала бы и убила!

Мы уже знали о подвиге Тао — когда Винтеркорн вызвал конфликт заклинаний, и Анжелину подбросило под потолок, он кинулся и поймал ее. Подвиг закончился ничем: Анжелина бросилась на расправу с посланником министерства, а Джон увидел приворот.

— Нет, а о чем он думал? — спросила Кетти. — Что такой сильный волшебник, как мирр ректор, не заметит заклинания? Я удивляюсь, что Тао до сих пор не отчислен.

Джон поймал мой взгляд — отчего-то я смутилась так, что опустила глаза к тарелке, а щеки стало жечь. Авенхви отправил в рот кусок картофеля, мечтательно прикрыл глаза и поинтересовался:

— А что, если Анжелина из-за приворота такая нервная?

Кетти неопределенно пожала плечами.

— Очень может быть. В любом случае, Тао хотел подвиг — и он его получил. Хотел спасти Анжелину — и вот тебе пожалуйста.

— Ради отработки в кладовой и стараться не стоило, — подвел итог Авенхви. — Вот если бы она его поцеловала в благодарность — тогда другое дело…

Джон почти не ел — несколько раз ковырнул вилкой отбивную, поднялся из-за стола и, раскланявшись с коллегами, вышел из обеденного зала. Я задумчиво смотрела ему вслед и сама не знала, о чем думаю. Меня наполняло волнение и тревога, но они почему-то не пугали. Они были легкими, словно предвкушение чего-то хорошего.

Хотя что хорошее могло со мной случиться? Маг, который выбрал имя литературного героя, готовил из меня оружие, и было ясно, что бомба должна рвануть на конкурсе. Впервые я подумала о том, что скоро все может кончиться — вот вообще все.

Домовые перемыли посуду, мы сделали заготовки для завтрака — чинский омлет с креветками и курицей пришелся по душе всем обитателями замка — и можно было идти спать, но я сидела за своим рабочим столом, смотрела в дождливую тьму за окном и сама не знала, чего жду. По стеклу струились потоки воды, приближался Ивен, а за ним шла зима, и я не знала, что она мне принесет. Когда я была с ребятами или готовила еду, то все казалось простым и мирным — но сейчас, в одиночестве, мне сделалось тоскливо.

— Что ж вам все не спится-то, миррин Морави?

Я вздрогнула — надо же, задремала, глядя в окно! — и обернулась. Джон прошел к плите, взял турку и принялся готовить кофе с солью, а я поняла, что все это время ждала именно его. Надеялась, что он придет на кухню, что наш вчерашний вечер повторится — хотя с чего бы ему повторяться?

Но он пришел.

— Да так, делала заготовки на завтра, потом села и задумалась, — с улыбкой призналась я, надеясь, что не выгляжу полной дурой. Сейчас для меня это казалось очень важным: